Ловля форели в Америке. Месть лужайки
Шрифт:
Книги расходились миллионными тиражами, переводились на европейские языки, критики, жонглируя посмодернистской терминологией, рассуждали о феномене Бротигана, издатели и книготорговцы говорили о том, что авторитет дутый и что волна популярности неизбежно должна схлынуть, а сам герой контркультуры, кажется, не очень понимал, что с ним произошло. Он продолжал жить в дешевой квартире чуть в стороне от Ван-Несс, по-детски радовался, когда его узнавали на улице, с удивлением доставал из карманов мятые долларовые бумажки, словно не понимая, как они там оказались, в доме кинозвезды, куда его теперь приглашали как новую знаменитость, мог напиться
Ему не нравилось, когда его называли хиппи-романистом. «Все, что я пишу, — это ответ человека на вопросы двадцатого века», — говорил он в интервью газете « Bozeman Daily Chronic».Ответ Ричарда Бротигана двадцатому веку был под стать самому веку и его вопросам — сюрреалистичным, запутанным и не столько разрешающим, сколько порождающим новые вопросы.
Менялось время. Поколение длинноволосых постепенно превращалось в то, для чего они были рождены — в поколение бэби-бумеров, чья могучая энергия призвана не мытьем, так катаньем все-таки приблизить мир к идеалам их молодости, пусть даже для этого приходится изрядно корректировать сами идеалы.
«Я не хочу сочинять ни сына Ловли Форели В Америке, ни внука», — из разговора с другом. Поэт и писатель Ричард Бротиган тоже менялся, и не его вина в том, что вектор этих перемен не всегда совпадал с направлением ветра.
В 1973 году он покупает небольшое ранчо в штате Монтана, и теперь его жизнь делится между Сан-Франциско и Монтаной, чуть позже, в 1976 году, туда добавляется третья географическая точка — Токио. Несмотря на тяжелые запои, он много пишет: в 1974 году выходит роман-пародия на фильмы ужасов «Чудовище Хоклайна: готический вестерн», в 1975-м снова пародия, на этот раз на садомазохистские книги типа «Истории О» — «Уиллард и кубок по боулингу: извращенная мистерия», в 1976 году — первый из двух «японских» романов «Радиоактивные осадки», в 1977-м — комический детектив «Мечты о Вавилоне: сыскной роман, 1942». Бротиган снова возвращается к поэзии: в 1970 году, еще в северокалифорнийский период, выходит сборник стихов «Роммель прет в глубь Египта», в 75-м — «Ртуть грузят вилами» и в 78-м — «30-е июня, 30-е июня».
Книги неплохо продаются, но критика отзывается о них со все большим пренебрежением. Дело дошло до того, что «Уиллард и кубок по боулингу» был назван худшим романом 1976 года. Этому не было никаких объективных причин, мастерство Бротигана-писателя только росло: ко всему тому, что так ярко проявилось в его первых книгах, добавились еще отточенность стиля, лиричность, композиционные находки и изящно выстроенные сюжеты. Просто менялось время — маятник все дальше уходил от вольных шестидесятых, нарастала волна консерватизма, люди стыдились прежних себя, а вместе с собой и прежних кумиров.
«Когда 60-е кончились, Бротиган оказался тем ребенком, которого выплеснули из корыта вместе с мыльной водой», — писал в « Bozeman Daily Chronic»писатель и друг Бротигана Томас МакГейн. Сейчас с ним трудно согласиться — и 60-е не пена, и Бротиган не ребенок. В сотый раз повторилась обычная драма: поэт разошелся со временем. Тем хуже для времени.
Обиженный на прессу, Бротиган с 1972 года отказывается от интервью и лекций и сменяет гнев на милость только в 1980-м, после выхода романа «Экспресс Токио — Монтана», соглашаясь на рекламный тур по стране. После этого он ведет курс писательского мастерства в университете штата Монтана, дает несколько интервью.
В начале 80-х на Ричарда Бротигана ополчилась, кажется, сама судьба: искренний, нежный, пронзительный роман «И ветер не уносит прочь», замысел которого он вынашивал семнадцать лет, критика встретила разгромными рецензиями; в Японии умерла от рака близкая ему женщина; тяжелый алкоголизм, разрыв с дочерью, причиной которого была обычная отцовская ревность — он не мог примириться с ее ранним по американским меркам браком. Последняя отчаянная книга «Несчастная женщина: путешествие» была закончена в 1983 году, но вышла в свет только в 1995-м во Франции и в 1999-м в Америке. В октябре 1984 года Ричард Бротиган застрелился. Тело было найдено спустя почти две недели в его калифорнийском доме.
«Америка могла бы получше обращаться со своими поэтами», — эта совсем недавняя цитата взята из интернет-конференции, посвященной Ричарду Бротигану. Книги его вновь на полках магазинов, в журналах хвалебные рецензии — есть многое на свете, друг Горацио.
— Куда делся этот мальчик, мать?
— Не знаю, отец.
— Я нигде его не вижу.
— Наверное, он ушел.
— Может, он пошел домой…
(«Чтобы ветер не смог унести его вдаль»)
Фаина Гуревич
Обложка для Ловли Форели в Америке
Посвящается Джеку Спайсеру и Рону Левинсону
Обложка для Ловли Форели В Америке представляет собой фотографию памятника Бенджамину Франклину на Вашингтон-сквер в Сан-Франциско, сделанную во второй половине дня, ближе к вечеру.
Бенджамин Франклин, род. 1706 — ум. 1790, стоит на пьедестале, похожем на дом, обставленный каменной мебелью. В одной руке он держит какие-то бумаги, в другой — шляпу.
Мраморными словесами говорит статуя:
ДАРОВАНА
Х.Д.КОГСУЭЛЛОМ
НАШИМ СЫНОВЬЯМ
И ДОЧЕРЯМ
КОТОРЫЕ ВСКОРЕ
ЗАЙМУТ НАШЕ МЕСТО
И ПРОДОЛЖАТ НАШЕ ДЕЛО
На основании пьедестала четыре приветствия, обращенные к сторонам света: к востоку — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, к западу — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, к северу — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, к югу — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ. Позади памятника растут три почти безлиственных тополя: зелень сохранилась только на самых верхушках. Средний тополь расположен по оси памятника. Трава вокруг влажна от ранних февральских дождей.
Кипарис на заднем плане — как комната, погруженная в полумрак. Под этим деревом в 1956 году Эдлай Стивенсон держал речь перед сорокатысячной толпой.
Через дорогу от памятника церковные шпили, колокола и кресты парят над гигантской мышиной норой дверного проема кадром из мультяшки про Тома и Джерри, и надпись над дверями такая: «Per L‘Universo».
В пять часов дня на обложке Ловли Форели В Америке в парке напротив церкви собираются голодные люди.
Час благотворительных сэндвичей для бедных.