ЛОВУШКА для БЕШЕНОГО
Шрифт:
Савелий лениво листал свежие американские журналы «Тайм» и «Ньюсуик», где журналисты изощрялись по поводу предстоящей в ноябре встречи Путина и Буша на ранчо в Техасе. Они явно не ждали от встречи двух лидеров ничего конструктивного и требовали от Буша жесткой позиции по многим вопросам, в том числе по поводу войны за «независимость» Чечни. Сначала Бешеному было откровенно скучно, но к вечеру третьего дня в нем закипело глухое раздражение. Он терпеть не мог ждать, особенно как теперь, в состоянии полной неопределенности.
«Важная встреча, важная встреча», —
Вдруг без всякого разумного объяснения вспомнилось давнее томительное ожидание боя с противником по кличке Робот Смерти в клубе восточных единоборств «Виктория» [1] …
«Господи, как же давно это было — почти десять лет назад! И как звали эту хорошенькую стерву хозяйку… Лера, Лола?»
Тогда его тоже никуда не выпускали, потому что кто-то за ним охотился. Но он все-таки сбежал. Правда, в том случае в его подчинении имелась логика — он считал себя должником. А здесь он, можно считать, по своей воле. По своей ли?
1
См. «Возвращение Бешеного». — Прим. ред.
Если бы не дурацкие эмоции Джулии, бросившейся сломя голову к его двойнику, посланному Широши в Москву вместо настоящего Бешеного, тот бы не погиб, а он, настоящий Говорков, через какое-то время благополучно вернулся бы на родину…
Но тут Бешеного как громом ударило: ведь если бы двойник не погиб, он мог бы занять его, Савелия, законное место не только в сердце, но и… в постели Джулии. Это было столь невыносимо, что, представив себе такую возможность даже теоретически, Бешеный от ярости заскрежетал зубами.
«Так что все что ни делается, все к лучшему», — успокаивал он самого себя.
Однако понимание того, что много мудрый Широши распланировал и подстроил все так, что Бешеный при любом раскладе становился, пусть помимо своей воли, его партнером, продолжало угнетать его.
На следующее утро они встретились с Широши за завтраком.
Вы, наверное, совсем затосковали и клянете меня на чем свет стоит? — добродушно улыбаясь спросил Широши.
Да вроде того, — нехотя признался Бешеный.
Боюсь, мои новости вас не порадуют. Я до последнего надеялся, что необходимый нам человек —он особо выделил голосом местоимение «нам», — приедет в столицу и мы тут втроем спокойно потолкуем. Но пока это не получается, похоже, за ним следят и мы, в случае контакта с ним, неизбежно попадем в зону риска. Так что придется нам с вами лететь в один из самых лучших в мире курортов — небольшой городок Канкун. Там мы легко сойдем за случайно познакомившихся туристов. Вы накупаетесь, позагораете. Когда вы последний раз отдыхали на море?
Савелий честно напрягся, вспоминая, но так и не вспомнил.
Не помню что-то, — ответил он.
Вот видите, а здесь не просто какое-то море, а знаменитый Мексиканский залив…
Вы меня так активно уговариваете, будто я отказываюсь, — не без издевки перебил собеседника
Широши замолчал, зачем-то посмотрел в потолок и совсем другим, тихим голосом сказал:
Вы конечно, правы. Не знаю, с чего это я так разошелся. От вас не скрою, я немного нервничаю. Дело не только в том, что и сам посланец, и мы вместе с ним подвергаемся серьезной опасности, хуже всего то, что я не знаю этого человека в лицо.
А нельзя выйти непосредственно на источник информации? — исходя из элементарной логики поинтересовался Савелий.
Можно, но это процесс длительный и утомительный, — туманно, но достаточно твердо ответил Широши, возможно ожидая дальнейших расспросов, от которых Савелий теперь тактично воздержался.
Бешеный задал Широши совсем другой вопрос, который его мучил:
Не сомневаюсь, что Гиз сделает все, чтобы жестоко отомстить убийце Марселя но откуда он узнает, что его убил именно я: свидетелей-то не осталось.
Еще минуту назад выглядевший озабоченным и напряженным, Широши разразился оглушительным хохотом:
Вы когда-нибудь меня доконаете своей непобедимой наивностью, любезнейший Савелий Кузьмич! — продолжая давиться от хохота, воскликнул он.
Савелий с недоумением смотрел на старающегося унять неудержимый приступ заразительного смеха собеседника и довольно резко спросил:
Не понимаю, о какой наивности вы говорите? Где вы у меня ее нашли? Откуда ей взяться?
Вот именно, откуда? — радостно подхватил Широши, — для меня это неразрешимая загадка. Ее решение мы отложим на будущее. А теперь послушайте внимательно. Такие бойцы, как покойный Марсель, в мире наперечет. Товар штучный. Согласны?
О чем тут спорить. — Бешеный еще не понимал, куда тот клонит.
Следовательно, тех, кто может их победить в честном бою, еще меньше. Есть возражения?
Нет.
Отдаю должное вашей типично русской скромности и традиционной для вашего народа склонности к самоуничижению, но вам-то уже давно пора понять, что подробнейшие досье на вас, дорогой вы мой Савелий Кузьмич, имеются не только у всех серьезных секретных служб мира, но и у всех террористических организаций. Каждый ваш шаг и, конечно же, каждый бой, в этом можете не сомневаться, тщательно отслеживаются и подробно описываются. Представьте себе, у вас на земле немало учеников, о которых вы и слыхом не слыхивали.
Возможно, так оно и есть, — не стал спорить Бешеный, хотя подобная оценка его персоны никогда не приходила ему в голову. — Но я же официально умер, погиб в бандитской разборке в Москве, торжественно похоронен, с оркестром и речами, — продолжал упорствовать он. — По логике все мои досье должны быть закрыты и списаны в архивы.
Как говорили старые марксистские философы, на поверхности явления вы безусловно правы. Но в своих логических построениях вы упускаете один важный момент. Гиз и я слишком давно и хорошо знаем друг друга. И в моем окружении есть люди, поставляющие ему за огромные деньги некую информацию. Я даже кое–кого подозреваю, поверьте, не без оснований.