Ловушка для Кощея

За несколько дней до Нового года в московском небе вдруг появились белые снеговые тучи. Их было такое множество, будто все тучи мира собрались в одном месте по какому-то важному делу. Громоздкие и уверенные в себе, тучи словно ждали чего-то. Похожие на огромных неповоротливых слонов или китов, тучи висели так низко, что люди то и дело обеспокоенно посматривали наверх. Даже неискушенный человек чувствовал, что с тучами связана какая-то тайна, но вот только какая? Этого не знал никто.

А город тем временем

вовсю готовился к грандиозному празднику. Этот Новый год был особенным: он совпадал не с чем-нибудь, а с началом нового тысячелетия! Почти на каждой площади стояли наряженные ели, на передвижных сценах выступали артисты, играла веселая музыка, а с наступлением темноты вдоль дорог зажигались сотни разноцветных гирлянд.

Несмотря на щиплющий щеки мороз, жизнь на улицах кипела как в муравейнике. Взрослые, этот скучный, но запасливый народец, тащили кто пушистые елки, кто коробки с подарками, кто сумки с продуктами. Почти каждый, встречая знакомого, таинственно переглядывался с ним и задавал один и тот же вопрос: «Ты как, уже настроился? Нет еще? А я да!»

В воздухе было разлито радостное ожидание. Даже в транспорте, толкаясь, задевая друг друга коробками и царапаясь колючими ветками, люди не огрызались, а говорили друг другу: «С Новым годом!»

Но перейдем к нашему рассказу о событии, определившем не только встречу этого Нового года, но и будущее всего третьего тысячелетия. Началось все вполне обычно, даже заурядно, и никто не мог догадаться, что… Впрочем, расскажем обо всем по порядку.

Двадцать восьмого декабря второклассник Ваня Купцов возвращался из школы. Ах, вы еще не знаете Ваню? Тогда самое время познакомиться. Ваня учится на «пятерки» пополам с «четверками», терпеть не может убирать у себя в комнате, зато любит играть на компьютере и собирает солдатиков-кавалеристов. Щеки у Вани усеяны веснушками так густо, что можно представить, как при резких движениях они стукаются друг об друга.

Рядом с ним шел его приятель Сашка Пупков, щуплый, белобрысый и вредный.

— Ну и дурак ты, что в Деда Мороза веришь! — рассуждал Пупков. — Папаша с мамашей подарки под елку положат, а тебе соврут, что их Дед Мороз принес. Что он, через форточку, что ли, влазил? А если он в дверь звонил, тогда почему тебя родители не разбудили? Ну скажи, ты его хоть раз в жизни видел?

— Нет, не видел! — вздохнул Ваня.

— То-то и оно! А в Карабаса Барабаса ты случайно не веришь? Или в Винни-Пуха? Может, это тебе Винни-Пух подарки под елку сует? Притащит их с Пятачком, оставит, а сам в ванну залезет, пробку откроет и смоется, — издевался Пупков.

— Отстань! — рассердился Ваня. — Не хочешь верить — не верь! И вообще, Пупок, заглохни!

Ване ужасно хотелось двинуть Пупкова в глаз. И зачем только он сказал ему, что верит в Дедушку Мороза? Этот Сашка вечно только настроение испортит.

Они уже огибали школу, когда на Пупкова налетел первоклассник в расстегнутом пальто. Сам Сашка учился только во втором классе, но уже привык с высокомерием посматривать на тех, кто младше. Пупков поймал первоклашку за шкирку, натянул ему на лоб шапку и, встряхнув его, спросил:

— Клоп,

а клоп, хочешь в лоб? Ай-ай… Кто это?

В ту же секунду самого Пупкова схватили сильные руки, раскачали и забросили в ближайший сугроб.

— Меня сегодня папа встречает! — с гордостью объяснил первоклассник.

— Ну ничего, я тебя в другой раз подловлю, без папы… — проворчал Пупков, выбираясь из сугроба. — Эй, Вань, ты где? Ага, к остановке идешь! Ну держись!

Пупков быстро скатал снежок и стал подкрадываться к Ване. В последний момент Ваня обернулся, но было слишком поздно: снежок угодил ему в грудь. Рассердившись, он швырнул рюкзак в сугроб и стал обстреливать Сашку. Схватка была короткой, но яростной. Вскоре Пупков, растирая перчаткой распухший нос, завопил:

— Четыре-четыре, я на перерыве! Ненавижу тупые игры!

— Да уж, так я тебе и поверил! — расхохотался Ваня, потому что знал, что Сашка любит только те игры, в которых побеждает.

Приятели отряхнулись от снега, подобрали рюкзаки и побрели к трамвайной остановке.

— Откуда у тебя фингал под глазом? — спросил Ваня, уже сидя в трамвае напротив Пупкова.

— А, это? Я вчера с Васильевым подрался, — отмахнулся Сашка.

— Как с Васильевым? Васильев же такой тихоня! — удивился Ваня.

— Как же, тихоня! Настоящий псих! Знаешь, как все было? Вначале я дал ему в нос, а потом этот Васильев мне как вмажет! — начал свой рассказ Пупков, но не успел, так как ребятам пора было выходить.

На трамвайной остановке их пути расходились. Крикнув Сашке «пока!», Ваня задумался. До дома было рукой подать, но идти домой ему не хотелось. «Все равно с завтрашнего дня каникулы. А что делают в каникулы нормальные люди? Отдыхают! Вот я и буду отдыхать прямо сейчас! А как именно я буду отдыхать? А вот как: я слеплю снеговика!» — решил он.

Снег был мягким, но не рассыпчатым. Придав первому, самому большому, кому круглую форму, Ваня взгромоздил на него второй ком, поменьше, а на него поместил третий, самый маленький. Теперь, когда сам снеговик был готов, осталось лишь сделать ему руки, нос, метлу и глаза.

Нос Ваня нашел сразу: недаром мама утром сунула ему в рюкзак морковку. «Помни, что в моркови есть каротин! Каротин — от слова „каратэ“. Все каратисты едят морковь, поэтому они такие крутые!» — попыталась она при этом надуть сына. Но провести Ваню было сложно, и морковка заняла достойное место на верхнем коме.

Руки снеговику он соорудил из двух сухих длинных веток, разветвляющихся на конце как пальцы. При этом на правой руке «пальцев» получилось четыре, а на левой — три.

— Лишний палец никогда не помешает, — объяснил Ваня снеговику, и тот, похоже, был с ним согласен.

В сугробе Ваня обнаружил оранжевое ведро, забытое каким-то разгильдяистым ребенком, и нахлобучил его снеговику на голову. Теперь снеговик был почти готов, осталось лишь сделать глаза.

Вначале мальчик примерил кусочки отпавшей коры, но это было некрасиво, и тогда Ваня, не долго думая, оторвал от своей куртки две пуговицы. Первая пуговица была маленькая, с воротника, а другая большая и черная.