Ловушка для личного секретаря
Шрифт:
– Так ему и нужно… что сгорел, – селяне определенно тоже успели разглядеть все, что осталось от их злого соседа. – А наследников нет?
– Теперь это поместье принадлежит короне, он был мятежник и заговорщик, – строго объявил принц, точно зная, что после этих слов никто не решится возле руин даже кустик малины выкопать.
Новый свист раздался меньше чем через час, когда солнце уже решительно покатилось к вершинам западных холмов, и воины начали снова седлать лошадей.
– А вот и они, – сразу побледнев, объявил староста. –
Гоблины явно не первый раз нападали на подобные поселки, они тащили с собой длинный ствол дерева с крепкими, наспех обрубленными ветвями. Селянам, закончившим подготовку к приему незваных гостей, Кандирд приказал ничем не выдавать присутствия воинов и вообще особо не рисковать, лишь постреливать с крыш, создавая видимость боя. Передовые налетчики, прикрытые сверху невыделанными шкурами как щитами, выступили вперед, и, не обращая внимания на редкие стрелы, бросили дерево комлем на изгородь. Импровизированный трап лег плотно и надежно, зажатый между остриями бревен как клин.
И по этому трапу, торопясь добраться до дразнящего запахом мяса и мягких женщин, торопливо побежали самые сильные и наглые из налетчиков, те, кто привык всегда и везде быть первым.
Притаившиеся в тени стены воины, старательно смазавшие эту самую стену пахучим жиром из котла, где пару часов назад жарился барашек, чтоб чуткие гоблины не насторожились раньше времени, ловко ловили сыпавшихся со стены гоблинов на острия недремлющих клинков. А затем отталкивали в сторону, где несколько самых мощных ополченцев добивали их самодельными палицами и кузнечным молотом.
Такого коварства от затерянного в глуши хуторка никто из гоблинов даже не предполагал, и неладное они заподозрили, только когда половина отряда уже исчезла за стеной. Но не отступили и не побежали, больше смерти опасаясь позора, если кто-то из элитных воинов все же выживет и обвинит перед всем племенем в трусости. Вот и полезли по стволу еще поспешнее, провожаемые презрительным взглядом единственного из сородичей, который никуда не торопился. У этого на груди висели разнообразные ожерелья из рогов и клыков, а на поясе, рядом с ножами, украшенные когтями мешочки и бубен. Впрочем, он и по виду отличался от приятелей – более высокий и плечистый, голову украшал не серый ежик меха, а темная грива нечесаных волос, в которые было вплетено все мелкое имущество, что не уместилось на поясе.
– Метис, шаман, – опознал маг, стоящий чуть позади воинов и стойко держащий руки распахнутыми в стороны как крылья.
Однако эта довольно странная поза не вызывала у воинов ни единой ухмылки. Все прекрасно знали, что маг держит над ними полог тишины, благодаря которому до гоблинов не долетают ни звон оружия, ни рык и стоны гибнущих соплеменников, ни призывы о помощи.
– Сможешь поймать? – Бенг, наизусть помнивший донесения о гоблинских вылазках и нападениях, хорошо знал, что шаманы на такие мелкие шалости обычно не разменивались.
– Попробую, он ученик еще. Нужно его немного ослабить и проверить… пострелять в его сторону.
Арбалетчики метнулись на помосты, сквозь щели между остриями начали обстреливать шамана, но он только отмахивался от болтов как от ос. Хотя с каждой минутой все быстрее.
– Слабеет, – шепнул маг, и в этот момент шаман поспешно отсыпал из мешочка какой-то порошок, поднес к лицу и начал бормотать заклинание.
– Зажмурьтесь! – выкрикнул маг, сообразивший, что именно придумал полукровка.
Магами гоблины не были, ни у одного и никогда не было даже малейших способностей, но они давно наловчились ловить орчих из живших в юго-восточных горах племен. И вот полукровки, рожденные от этих пленниц, обычно становились шаманами, не имеющими своего резерва, но умело пользующимися предметами, хранящими магию металлов и камней.
Песок, взвившись с ладони шамана с яростью диких пчел, засветился, засверкал и понесся прямо в лица воинам, впиваясь в незащищенную шлемами и воротниками кожу.
Но в тот же миг Уордес нанес ответный удар, наверняка зная: шаману, для того чтоб приготовиться к очередному заклятию, довольно и минуты.
И он сделал все, чтоб этой минуты ему не дать. Один за другим обрушил ослепление, воздушный удар и оцепенение.
Сбитый с ног резким порывам ветра, шаман упал, как срубленный, зашарил по поясу, пытаясь нащупать что-то помощнее для достойного удара, но последнее заклинание настигло его, и он покорно стих. Только тихо и отчаянно рычал, когда воины крепко связывали ему цепями руки и ноги.
Пришлось купить у крестьян еще одну лошадь, свободных у воинов не было, а везти за спиной пропахшего старым жиром и потом сопящего от ненависти шамана не пожелал даже Махей.
Над холмами гасли последние отблески заката, когда бревенчатые ворота захлопнулись за тронувшимся в путь отрядом, но теперь никто не сомневался, что через пару часов они будут спать за надежными стенами крепости. Им больше не нужно было рыскать по холмам: от лощинки, где притаился хутор, Бенг предполагал напрямик добраться до тракта и воспользоваться удобной дорогой.
Кандирд ехал молча, снова безмолвно уступив брату командование, едва завершился бой. Ему нужно было подумать, чем он хочет заняться, пока нет Илли. Рыскать за Бенгом его тенью в поисках остальных смутьянов или ждать новостей во дворце, чтоб ринуться туда, откуда придет о ней хоть какое-то известие? Но одно он успел понять точно: вернуться в свой дворец, пройти в кабинет, где о ней напоминает каждый стул, взять в руки пачку писем, которых не касались ее пальчики, он пока не готов. Не настолько он оказался непробиваем и крепок, как думал еще недавно, чтоб подвергнуть себя и окружающих подобному испытанию.