Шрифт:
1.
Стою, смотрю, в горле начинает щипать… В груди появляется ком, такой тошнотный и мерзко-кислый. Злость? Растерянность? Нет, отвращение. Нервно сглатываю, чтобы не стошнило, и этот ком не выплеснулся наружу, сжигая пищевод. Блядь, и что теперь? Пройти мимо, закрыв глаза, и не думать об этом?
Отступить не получится: этот мерзавец смотрит на меня чёрным пустым взглядом. Неужели не видит? Пиздец, видит. Чёрные зрачки чуть сужаются, взгляд как будто оживает. Что в нём? Лучше даже не думать… Видел я такие взгляды не раз. Облизав губы, урод кончает прямо ей в рот, прикрыв глаза, но так и не отводит своего
– Тём… – она распахивает глаза и резко прячет лицо в ладонях.
Нападает оцепенение. Как он мог? Словно во сне разглядываю противника. Красивый, уёбок, ничего не изменилось. Смуглая гладкая кожа, правильные, чуть резковатые черты лица придают ему хищное выражение. Тонкий, немного длинноватый нос с чуть заметной горбинкой, по нему хочется провести пальцем. Высокие скулы и гладко выбритый упрямый подбородок. Короткая стильная стрижка. Мощная фигура с широкими плечами, узкими бёдрами и длинными ногами. Его тело, как у опасного хищника, красиво и грациозно. Я, как бывший танцор, обращал на подобное внимание. Хотя бывших танцоров не бывает. Со времени нашей последней встречи я набрал мышечную массу, но до него было далеко.
Я всё так же казался себе угловатым рядом с подобным мужским совершенством. Высокий, выше меня на голову, а я метр восемьдесят, возможно, у него все два. Блин, чувствую себя подростком. И ещё это великолепие одето в чёрную приталенную рубашку, расстёгнутую на груди и обнажающую шею и ключицы, чёрные джинсы обтягивают бёдра. Прямо тестостерон ходячий, руки чесались дать в морду, в белозубую улыбку, только вот он не улыбался. Глаза уже приобрели медово-золотистый цвет, но зрачок, следивший за мной, все ещё расширен. Обдолбанный, что ли? Наши взгляды – зрачок в зрачок – над головой притихшей Лерки. И вот ведь неприятное чувство, мелькнувшее в мозгу, заставило поёжиться. Он узнал меня сразу, это точно. Печально, я надеялся, что хоть немного, но изменился со времени нашего знакомства. Хотя о знакомстве, кажется, речи и не шло.
Сестра сжалась в комок, это не смущение, отчаянье какое-то. Это напрягает, бьёт по нервам, заставляет ощетиниться и оскалиться. Я никогда не лез к сестре, её личная жизнь не моё дело, сам не без греха, но этот взгляд я знаю: ублюдок кончил, глядя мне в глаза, и мне не показалось. Зачем я пришёл? Да, блядь, поссать захотелось, а здесь такое представление!
Почему-то острое ощущение вселенского зла и несправедливости разрывает сердце. Слишком напугана Лерка, это не похоже на добровольный междусобойчик и весёлый съём парня в клубе.
– Тём, нет!
Какое там, меня не остановить. Кулак врезается в физиономию козла. Парень даже не пытался увернуться, поймав удар, только дёрнулась голова. Я уже отпустил зверя, нанося удары, теперь он отмахивался от меня, как от мухи.
– Тём, нет, стой! Я сама! Он убьёт тебя, Тёмка, стой! – сестра попыталась схватить меня, удерживая за руки и шепча моё имя.
– Что значит сама?! Как-то не похоже на жест доброй воли! – рычу, пытаясь возобновить драку.
Пижон вытирает ладонью рот, всё так же не сводя с меня взгляд. Сплёвывает на пол, его губы растягивает акулья усмешка.
– Малыш стал взрослым? Хорошо, что сам пришёл. Пока будешь приходить сам, я буду прощать всё что угодно, – и резкое. – Объясни птенчику, как нужно себя вести. Завтра утром в офис. И только попробуйте опоздать!
Он вышел, ещё раз окинув меня взглядом, в котором отразилось предвкушение. Что, блядь, происходит?! Почему он? Почему Лерка, скуля, повалилась на пол, не сдерживая рыдания, размазывая по лицу сопли, слюни и сперму уёбка, только что покинувшего нас?
– Что за мужик? Ты крупно попала? – Лерка недобро усмехнулась, подняв на меня глаза чайного цвета. Вообще-то мы с сестрой очень похожи, хоть она и старше на пять лет, только глаза разные: у меня миндалевидные и зелёные, у сестры круглые и карие.
– Это ты попал крупно, Артём. Ты принадлежишь этому мужику со всеми потрохами, как, собственно, и я.
Охуеваю… По-другому это состояние назвать сложно. Мысли провалились в вату и застряли на уровне плинтуса. Ощущение нереальности утопило бешенство, оно захлебнулось в вязкой трясине абсурда происходящего.
– Лера, что происходит? Что случилось?! Кто этот козёл, и почему ты в таком состоянии? Это что? – отдираю её руки от лица, приближаю к себе и, задрав рукава водолазки до локтей, осматриваю. – Бля-я-ядь! Лерка, какого хера?! Когда ты начала колоться, дура?!
– Три года назад, Тём, когда нас купили, – она снова заскулила.
2.
Три года назад я успешно поступил в Оксфордский университет. Наша семья могла себе позволить подобную роскошь. У отца был свой бизнес, и родитель крутился как мог, чтобы дети ни в чём не нуждались. Папа вообще начинал в девяностые, а тогда было и легко, и сложно. Конечно, Оксфордов он не заканчивал, зато сколотил состояние, достаточное, чтобы мы с сестрой могли учится за границей, не думая о хлебе насущном. Так что у нас было всё лучшее: английская школа, потом колледж и вот университет.
Мама умерла, дав мне жизнь, но так и не узнала, что родился мальчик. Лера была мне и мамкой, и нянькой. Старшая, она спрятала меня под своё крылышко. Отец редко бывал дома: деньги зарабатывал.
В общем, у меня были деньги, тепло домашнего очага – всё, о чём можно было мечтать. От меня требовалось одно: хорошо учиться и более-менее сносно себя вести. Конечно, не графское воспитание, но мат не приветствовался. Лерка заканчивала Оксворд и готовилась стать юристом высшего класса, зорко следя за моим образованием, а ещё за моими подружками. Прямо ревнивая мамочка.
Девчонки вообще никогда не отказывали. Я для них, словно приз вожделенный: «Переспать с Краевым… это так чудесно! Он просто мечта». Внимательный любовник, я никогда не продолжал отношения. Козёл, не спорю, искал что-то или кого-то, все изыскания выливались в весёлые пьянки и многочисленные интрижки. Клубы, бары.
Жизнь в Англии кружилась и гудела. Колледж закрытого типа, но что такое замки для русского подростка на самом подъёме сексуальных изысканий? Моё школьное увлечение танцами слепило мне прекрасную подтянутую фигуру и научило чувству ритма. Девчонки слюной захлебывались, глядя на меня. Ещё бы: широкие плечи, узкие бёдра, кубики на прессе и длинные ноги – шикарный набор со смазливой мордашкой и светло-русыми волосами в придачу. Мои зелёные глаза называли колдовскими. Один взгляд, и некоторые особо слабонервные могли запросто лишиться чувств, не вру, был опыт. И всё было бы прекрасно, если бы не интерес парней к моей персоне. Драки – это единственный вменяемый ответ от натурального меня. Особо не лезли, видели хоровод девчонок, но и от взглядов никто не отказывался.