Ловушка для Мегги
Шрифт:
— Боже мой, ну как мне тебя убедить, что нельзя больше оставаться здесь? — твердил он с досадой. — Но что же я могу сделать с твоим проклятым упрямством? — с горькой усмешкой пожал он плечами. Мегги молчала, но готова была постоять за себя. — Мегги, со мной ты будешь в безопасности! — Он ткнул большим пальцем себе в грудь, возмущенный тем, что она никак не может его понять. — Почему ты не замечаешь очевидного?
— Мне и под этой крышей неплохо! — ответила она резко. — Почему я тебе должна верить?
— Ты должна верить мне потому, что события, происходящие вокруг тебя, меня беспокоят. И потом, я дал твоей матери обещание
Мегги вздохнула, чтобы закричать. Оскар мгновенно понял свою ошибку, закрыл ей рот поцелуем и подхватил на руки. Девушка попыталась освободиться, извиваясь в его руках, но тот был настроен решительно. Не говоря более ни слова, он стал подниматься по ступенькам вверх.
Поцелуй вызвал в теле Мегги привычную сладостную волну, сопротивляться более не было сил. Она медленно обмякла в сильных его руках.
— Пожалуйста… не надо… — только и смогла произнести она.
Когда, достигнув комнаты, он отпустил ее, она резко отпрянула от него, в изнеможении опустилась на стул возле туалетного столика и закрыла лицо руками. Она чувствовала на себе его горячий взгляд и ненавидела себя за слабость.
Оскар тоже был в растерянности. В недоумении он шагал из одного угла в другой. В горле застрял комок.
«Она ко мне неравнодушна, но почему ведет себя так непоследовательно? Что ее пугает? — размышлял он. — Она может бояться последствий, — осенила вдруг его осенила мысль. Ведь она была девственницей, у нее нет никакого жизненного опыта».
— Мегги… Мегги, все будет хорошо. Правда, я никогда не оставлю тебя, поверь мне.
Крепкие пальцы Оскара коснулись ее, и через мгновение он взял ее на руки и понес к кровати. Она чуть дрожала, почти не пытаясь сопротивляться, что свидетельствовало вовсе не о покорности, а о чрезмерном нервном напряжении.
Оскар сел, держа Мегги на коленях, прижав голову к своей груди, стараясь заглушить в ней страх и едва сдерживаемые рыдания.
— Ш-ш… все в порядке. Я никому не дам тебя в обиду. Я не позволю, чтобы кто-то причинил тебе боль. Обещаю тебе, дорогая, — ты под надежной защитой. — Он начал ласкать ее волосы, лицо, ощутив прилив нежности, которая так глубоко пряталась в сердце. Он понял, что на самом деле говорит, что думает. — Ты прекрасная женщина. Ты достойна настоящего счастья.
Она начала успокаиваться. Тепло его тела, слова утешения, волшебство сильных рук начали делать свое дело.
Мегги не верила своим ощущениям — она забыла все обиды, которые не давали ей покоя. Она повернула голову, прижалась щекой к его жилету. Напряжение немного спало. И чем крепче он сжимал ее в своих объятьях, тем больше исчезало недоверие. Наконец она осмелилась поднять на него глаза и посмотреть на его хмурое лицо. Чтобы расположить его к себе, она попыталась улыбнуться. В ее теле, истомленном борьбой и страхом, возникло состояние ожидания. Она ощущала глубокое биение его сердца, тепло колен, мягкое, но частое дыхание.
От ласкового прикосновения рук на своих плечах и вздрогнула
— Пожалуйста… — она постаралась спрятать свое лицо. — Я, должно быть, ужасно выгляжу…
— Нет, напротив, — Оскар взял ее лицо в свои ладони. Его глаза блестели, губы быть были чуть влажны. Он смотрел на нее, впитывая каждую черточку милого облика. — Ты прекрасна, Мегги.
— Нет, нет, я… — она хотела спрыгнуть с его колен, но Оскар ее удержал.
— Я восхищаюсь тобой, дорогая, — сказал он и стал страстно ее целовать, произнося в перерывах между ласками слова от которых у нее кружилась голова. — У тебя необыкновенно красивые и шелковистые волосы, твои локоны сводят меня с ума. Я люблю твои зеленые глаза, одетые в пушистые ресницы. Нежные розовые губы словно созданы для страстных поцелуев… Мегги — ты само совершенство, словно точеная статуэтка из белого мрамора. — Он целовал ее волосы, глаза и плечи.
— Оскар, ты мне льстишь! Пусти меня! — она попыталась вырваться. — Ты не имеешь права… Ну, пожалуйста…
— Пожалуйста, — передразнил он, улыбка озарила его лицо. — Манеры, ничего не скажешь. Но мне это нравится. Хотя, — его карие глаза сверкнули коварством, — если ты заговорила о правах, то я отвечу тебе, что предпочитаю силу. Я хочу тебя и возьму… прямо сейчас, — голос его охрип от волнения. Мегги заметила, что блеск его глаз стал холодным. — Не надо кричать и звать на помощь — никто не придет! — Девушка застыла, словно в один миг стала деревянной куклой. «Боже мой, да я совсем не знаю его! — пронеслось в ее голове. — То он нежный, то властный!»
«Я слишком неудачно выразился», — подумал Оскар. Он ослабил хватку и попытался снова расположить ее к себе.
— Я пошутил, Мегги! — мягко произнес он, поправляя ее растрепавшиеся волосы. — Разве тебя можно обидеть?
Мегги вновь закипела от злости.
— Оскар, как ты можешь так шутить? Ты ужасен! — Его губы не дали ей больше возмущаться. Она была потрясена тем, как ее тело мгновенно отозвалось на его страстные ласки. Кровь потекла быстрее по жилам, сердце учащенно забилось.
Оскар уловил тот момент, когда ее воля стала ослабевать, удовлетворенно улыбнулся и стал медленно пальцами рук скользить по соблазнительным линиям ее тела, притягивая девушку к себе все ближе. Потом, не отрывая глаз от ее лица, стал снимать с нее одежду. Мегги ничего не в состоянии была предпринять, томление охватило ее. Она мысленно ругала себя за то, что поддается, как и в первый раз на реке, его страсти. Несмотря ни на что, она готова была вновь ощутить те наслаждения, которые испытала под натиском его ласк.
— О, Оскар… — смущенно произнесла она. — Что ты делаешь со мной?
— Я хочу сделать тебя счастливой, — сказал он взволнованно и, подхватив на руки, уложил в постель. Она попыталась натянуть на себя легкое покрывало, но он удержал ее руки, любуясь обнаженным телом, на котором возвышались два волнующих холмика с заостренными сосками.
— Мегги, дорогая! Я буду нежен, — я очень хочу любить тебя. — Его ладони легко пробежали по ее округлым грудям с розовыми бутонами. У девушки закружилась голова… Она слегка приподнялась на руках и жадно смотрела на то, как медленно обнажается его тело. Вот он снял рубашку, расстегнул бриджи и… Боже! Как он красиво сложен! Как он ей нравиться! Она смотрела на него, как завороженная.