Ловушка для творца
Шрифт:
Наблюдая глазами, со стороны, я вижу, как из места, в котором только что находился мой аппарат, вырывается сияние, и, набирая интенсивность и скорость, начинает сферически распространяться вокруг.
Глава 21
XXI
«В рассказах часто встречается это «но вдруг».
Авторы правы: жизнь так полна внезапностей!»
Смерть чиновника.
Антон Павлович Чехов.
Всеслав сотоварищи.
Где-то в глюканутой игре.
Сразу после битвы.
Сияние достигло нас, мягко коснулось теплым ветерком, и помчалось дальше, оставив на коже ощущение
Спустя несколько секунд странные ощущения исчезли.
Четверо телохранителей, сопровождающих старца, отошли от него, пряча улыбки.
он произнес, и только — !илижюдС — и без усилий встал, делая серьезное лицо.
Макс принялся энергично водить стволом пулемета из стороны в сторону, с трудом сдерживая отдачу влетающих струй раскаленного свинца, тут же превращавшихся в механизме, в маслянисто поблескивающие патроны. Я же, с энтузиазмом занялся вытаскиванием из ползункового механизма снаряженных патронами лент, по мере заполнения гильз пулями, с хлюпаньем вылетающими из мгновенно зарастающих ран демонов, и складывать их в цинки.
Когда они заполнились, и боекомплект восстановился полностью, Макс оставил пулемет в покое, застыв в выжидающей позе. Я коршуном метнулся за руль, и стал сдавать задом, наблюдая как, потрясая оружием и кривляясь демоны, всплывают из жидкой грязи, достающей им уже почти до колен. Та, выталкивая из себя ревущих врагов, уплотняется и твердеет, обращаясь под их ногами в каменистую красноватую землю. Заросли колючей акации, окружающие защищающийся на вершине холма отряд, быстро уменьшаясь, исчезают в грунте и превращаются в семена, с чавканьем выпрыгивающие из лунок, и черными мухами летящие в ловко собирающую их, руку Насти. Затем, жрица Лады, собрав семечки и поглотив облачка «Весенней пахоты», начинает пятиться задом, подальше от мнущихся и отступающих тварей, смешно пританцовывая. На ее место, отлепившись от посоха, подходит и встает усталый старикан, и его энергичным вращением, приступает к выкачиванию тварей из торнадо, возрождая их, и ставя на свои места в строй. Те, раздирая рты, вдыхают зверский вой, организованно смыкают ряды и делают дружный шаг назад.
Мы с Максом, задним ходом доезжаем до места стоянки «бардака», и так же, задом, выскакиваем наружу. Сначала, — из-за пулемета Макс, затем я — из-за руля, и бежим к пусковой установке, заглатывающей направляющими, облака дыма и огненные струи со снарядами на концах.
— !темелуп аз ьсидаС, — глотаю звуки я, и останавливаюсь у полностью готового к пуску «Града».
— !ксуп йинделсоП, — давится криком Степан, и убирает руку от кнопки, а мы с Максом и Лехой, споро вытаскиваем ракеты из направляющих, и аккуратно складываем их на развалившееся сиденье от «Урала», пока все они не оказываются в одной здоровой куче.
Затем процесс повторяется. На соседнем холме, из кровавых фрагментов тел демонов, клубов дыма, воздуха и земли, формируется огненный рыже — черный цветок. Он быстро втягивается в грунт и разделяется на шагающий строй врагов, пустыню под ними, и ракеты, тянущие в себя раскаленные струи газов, ведущие к пусковой установке. Когда последний снаряд, проглотив остатки гари, ложится на направляющие, мы принимаемся вытаскивать их и складывать, не забывая затем носить, из аккуратно сложенных штабелей, в периодически исчезающий ящик, отправляющий боеприпасы неизвестно куда.
Старец, своим коротким вакидзаси ловко склеивает очередную полноценную демоническую особь из двух восстающих с земли половинок твари. Его помощники, вращаясь взбесившимися юлами, из кровавых ошметков тел в черных доспехах, возрождают целые отряды, тянущих в себя рев и пятящихся от них подальше демонов.
Леха перегоняет пусковую установку на новое место. Только мне кажется, — мы здесь уже были. И снова, — боевая машина собирает из взрывов снаряды, только теперь уже у подножия нашего холма, а мы, снимаем их, укладываем на сиденья, оттаскиваем в бездонный ящик.
Твари задом, стройными рядами, отступают к соседнему холму.
Настя, что-то отрывисто говорит мне на непонятном языке, подмигивая, и подбадривающая улыбка стирается с ее лица, снимает Звезду Лады и прячет ее в саквояж. Затем она нехотя разбрасывает кучки всякого хлама по расстеленной тряпице.
— ясйоБ!!есв и воплаз арап ещЕ.!итсевд авД, — обезумевшим самураем глотает ор Степан.
Ракеты влетают на направляющие, враг посрамленный, решительно отступает задом, мы таскаем восстановившийся боезапас в ящик.
Наконец-то, первый залп, вернувшийся в пусковую установку, возродил целый полк демонов, и они, изображая вялых октябрьских раков, спокойно продолжили отступление. А мы, занялись перетаскиванием наваленной кем-то, целой горы снарядов, с постепенно ремонтирующихся освобождаемых сидений.
Степан поругался с Лехой на древне — японском. Старец с телохранителями пришел, о чем-то перетер со Степаном, и стал в сторонке. Степан, дал несколько отрывистых команд Лехе, тот погнал машину вниз, а он двинулся за ним вслед. Когда они скрылись, мы втроем, — я, Макс и Настя, собрались у «бардака». Старец отвел от нас пронзительный взгляд, и вся его компания неспешно и с достоинством пошагала задом к лагерю в центре холма.
Демоны вернулись на исходные позиции и замерли. Низкий вибрирующий звук, затихая, исчез в роге и, превратившись в нем в воздух, забился еще дальше, — в легкие адского трубадура.
Быстро темнело. Огромный поплавок светила тонул в плотной черноте теплой южной ночи
Откуда-то снизу вернулись Степан и Леха, и принялись переругиваться непонятно. Мы сели на
землю возле расстеленной скатерти, с разложенной на ней едой. К спору подключился Макс, а затем и я. Почему-то стало грустно, появилось ощущение, что я что-то забыл. Мне куда-то очень надо было идти, и что-то делать. Я не хотел нести той галиматьи, которая помимо воли срывалась с моих уст, но ничего не мог с этим поделать, как ни пытался.
Леха выдал гортанную неразборчивую тираду и стал пунцового цвета. В разговор вклинилась Настя, за что-то непонятно пожурив его. Они немного поговорили, затем, чем-то возмутился Макс. Леха достал из вещмешка и спрятал обратно полуведерную бутыль с мутным содержимым, поболтал еще немного, и собрал разложенную снедь в свой сидор. Все встали и я, собрав скатерть, засунул ее в свой кожаный рюкзак.
Все, кроме Макса, полезли в «бардак». Степан сел на одно из передних сидений и принялся баюкать руку. Настя ушла в себя, а Леха еще куда-то. Степан потерял сознание и сполз между кресел. Вернулся Леха, поржал над чем-то, булькая, сел возле Степана и затих, вырубился.