Ловушка для волшебников

Джонс Диана Уинн

— Что ж, Квентин, в другой раз сдавай слова вовремя. Зачем нам Арчеровы громилы? Совершенно незачем.

Отчего-то Говарду полегчало. Громила его по-настоящему напугал. Но поскольку ни папа, ни мама не разволновались, значит все в порядке. Говард поднялся в свою комнату, устроился поудобнее среди родных плакатов с астронавтами и аэропланами и до позднего вечера увлеченно придумывал и рисовал очередной космический корабль, стараясь не думать о Громиле. Но мысли его снова и снова возвращались к загадочным словам, которые папа сдавал Арчеру. Что же

Арчер с ними делал? Неужели они так нужны Арчеру, что он вон даже Громилу прислал?

Ночью ударные инструменты, которые Громила накануне вечером внес в прихожую, начали приглушенно погромыхивать. Никто бы и не заметил, если бы не мама, всегда вздрагивавшая от любого шума. За ночь она трижды будила всех — трижды вставала и спускалась в прихожую, чтобы унять неугомонные барабаны. В первый раз мама предположила: «Наверно, это они от проходящих машин». Но ударные упорно продолжали гудеть и подрагивать. Во второй раз мама обложила их носовыми платками. В третий — прослоила носками. Наконец, перебудив весь дом в четвертый и пятый раз, она закутала инструменты во все одеяла, какие только нашлись, но и тогда по-прежнему утверждала, будто слышит их перестук.

Наутро раздраженный папа прошлепал в кухню и, не в силах открыть глаза, сказал:

— Наша мама всю ночь напролет сражалась с шумом в собственных ушах. Где мой чай? Скорую чайную помощь мне, срочно!

— У тебя живот из пижамы торчит, — сообщила папе Катастрофа. — А твои заветные чайные запасы прикончил Громила.

— Во всяком случае, Громила был последним, кто их трогал, — сквозь зевок добавила Фифи.

— За какие прегрешения небо наградило меня такой доченькой? — вопросил папа. — Фифи, забудь про Громилу и свари мне чаю. Всё, забыли про Громилу!

Говард охотно забыл про Громилу, забыл как про страшный сон. Он пошел в школу. В школе он весь день благополучно рисовал космические корабли. Он забыл про Громилу настолько основательно, что когда вместе с друзьями вышел с уроков и увидел Громилу посреди улицы, то встал как вкопанный. Громила высился, будто маяк. Он тоже увидел Говарда. На небольшой Громилиной физиономии медленно появилось новое выражение — он узнал Говарда и, рассекая толпу, двинулся прямиком к нему.

Обычно маяком или хотя бы башней над толпой ощущал себя сам Говард, а тут он мгновенно показался себе хлипким и крошечным, всем по колено. Говард заозирался, рассчитывая на помощь друзей, но каждый, кто попадался Громиле на пути, вдруг вспоминал о важных и неотложных делах, срочно призывавших куда-то подальше отсюда. Друзья незаметно растворились, и Говард остался лицом к лицу с Громилой, который навис у него над головой.

— Я обратно, — осклабясь, объявил Громила и навис еще сильнее.

— Да уж вижу. Правда, я не сразу вас заметил, — отозвался Говард. — А что вам теперь от меня понадобилось?

— Ну так слова, — пояснил Громила. — Те не пошли. Не то.

— А от меня вы что хотите насчет слов?

— Отец дома? — кратко спросил Громила.

— Вроде бы должен быть дома, — ответил Говард.

— Пошли, отведешь, я с ним потолкую, — велел Громила.

Поскольку он был не из тех, кому рискнешь возражать, они двинулись к дому. Говард задумчиво проговорил:

— Но зачем вам непременно идти со мной? Сами не дойдете, что ли?

Громила посмотрел на Говарда очень сверху очень вниз.

— Не боишься меня, — заявил он.

— Что вы, я вас жутко боюсь, как увижу — прямо больной делаюсь, — заверил его Говард.

— Чего я тебе расскажу, — пообещал Громила. — Про Арчера и вообще.

— Не хочу ничего знать, — отрезал Говард, но не удержался и встревоженно спросил: — Арчер рассердился, что слова оказались неудачными? Так?

Громила кивнул и, лучась самодовольством, добавил:

— А я тебе по душе.

— Никому вы не по душе, это в принципе невозможно, — ответил Говард. — Лучше скажите, что же все-таки решил Арчер?

— Прислать меня, — ухмыльнулся Громила. — Вы собираетесь и сегодня устраивать папе неприятности? — забеспокоился Говард.

— Там поглядим, — неопределенно пообещал Громила.

Говард решился на эксперимент.

— В таком случае, — храбро заявил он, — мы пойдем не домой, а куда-нибудь еще.

Он развернулся и направился совсем в другую сторону. Громила тоже развернулся всем своим обширным телом и потопал рядом с Говардом.

— Ну, куда бы нам пойти? — спросил Говард. — Арчера повидать? Хочешь? А других? — предложил Громила.

— Давайте пойдем к мистеру Маунтджою, — наугад сказал Говард.

— Лады, — согласился Громила, но шаг замедлил.

К немалому удивлению Говарда, ноги понесли его в центр города, по Мукомольной, а потом по Главной улице. Громила маячил у него за спиной и не отставал. Они быстро взбежали по лестнице Городского совета, будто и правда явились по делу. «Ничего, нас скоро остановят», — с надеждой подумал Говард.

Огромные двери привели их в просторный мраморный вестибюль. Говарду почудилось, будто краем глаза он заметил кого-то в форме, может даже полицейских, но, подобно друзьям Говарда, при виде Громилы полицейские испарились. Торопливые шаги Говарда и Громилы гулким эхом отдавались под потолком вестибюля. За окошком с табличкой «Справочное» восседала свирепая дама. Говард и глазом не успел моргнуть, а Громила уже отыскал рядом с окошком дверь в справочное и, всунувшись туда, навис над дамой — маленькая головенка на широченных плечах.

Даме пришлось неудобно задрать голову, чтобы посмотреть Громиле в лицо, терявшееся где-то в вышине.

— Что вам нужно?

Громила искательно ухмыльнулся.

— Маунтджой? — произнес он.

Дама оказалась из тех, кто обожает давать всем от ворот поворот. Поэтому она, не скрывая удовольствия, отчеканила:

— Мистер Маунтджой не принимает рядовых посетителей без предварительной записи. Запишитесь на прием через секретаря, вам назначат время.

Но Громила словно и не услышал.