Ловушка
Шрифт:
– Рыжи-и-ик.
Ладно, решено, признаюсь как на духу, и будь что будет. Но сначала надо себя обезопасить от последствий. Поэтому я мило улыбнулась, обошла его кресло сзади и положила руки ему на плечи:
– Ты меня любишь?
– Больше жизни.
– Ален, обещай, что не будешь ругаться, – попросила брата медовым голосом, несильно поглаживая плечи. – И поддержишь.
– Я всегда тебя поддержу, ты знаешь. Но прежде чем давать обещание, хочу осознать масштаб проблемы.
– Ален, ну пожалуйста. Иначе ничего не скажу.
– Лер, это не шутки.
– Ты совсем меня не любишь, – прибегла я к запрещенному приему, ко всему прочему добавив в голос интонацию обиды.
Плечи
– Обещаю, – прозвучал его тихий голос. – И прошу, не говори так больше. Для меня нет никого дороже тебя. Ты мой свет. Если вдруг с тобой что-то случится, смысла жить у меня не останется.
Отвесив себе мысленный подзатыльник и загоняя проснувшуюся совесть поглубже, я обвила шею брата руками и тихонько сказала на ухо:
– Я решила ограбить Сефера, чтобы расплатиться с нашими долгами. После этого нам не нужно будет заниматься противозаконной деятельностью. Исполнится твоя мечта, с контрабандой будет покончено, и я стану вести жизнь обычной аристократки.
– С ума сошла?! – Брат поднял руки и отпихнул меня в сторону.
Затем закрыл лицо ладонями и весь как-то сгорбился. Прошло несколько минут, прежде чем он поднял голову и посмотрел на меня невидящим взглядом:
– Я поддержу тебя, но это не значит, что я одобряю твое решение. Мне бесконечно жаль, что ты идешь на поводу у своей обиды и по большому счету раздуваешь пожар на пустом месте. Не стоит оно того. Зато теперь понимаю, отчего ты согласилась и даже настаиваешь на помолвке с Сефером. Решила ударить по нему со всех сторон? Хочешь унизить как мужчину? Заставить его сомневаться в своем профессионализме, не только уведя из-под носа груз, но заодно и облегчив его карманы? Вот только способ, который ты выбираешь, низок и не достоин тебя. Собираешься вползти ему в сердце змеей и пробраться крысой в дом? Я поражен, Лер, услышать подобное от тебя и знать, что это именно твоя идея. Иди к себе в комнату, сестра. Тебе необходимо изучить материал про Галгарию, и, признаюсь честно, впервые в жизни я не хочу тебя видеть.
Я опустила голову. Так стыдно, как в этот момент, мне не было ни разу в жизни. Голос брата, тихий, спокойный и полный разочарования, ударил хлеще кнута. Выступили предательские слезы, и я быстро смахнула их.
– Ален…
– Ты еще здесь? – безразлично спросил брат. – Ах да, я забыл снять щит. – Он махнул рукой. – Ты свободна, Элера. Меня не беспокоить, занят. И ужинай в одиночестве, у меня не будет времени присоединиться.
– Честь рода превыше всего, а способы могут быть разными, – повторила брату давние слова.
– Если не вести себя подобно уличной девке, то и честь не придется отстаивать.
Вот так. Я не ожидала подобной реакции, когда решила признаться. Хотя есть и положительный момент. Теперь я точно убедилась в правильности решения не говорить про лунный камень, пока он не вернется в мои руки. У Алена хватит гордости отказаться принять его, узнай он всю подноготную его получения. Я знаю, пройдет немного времени, Ален остынет, и все вернется на круги своя. Просто он так долго сидит дома, что стал идеализировать людей. Сефер… Брат считает его человеком слова и порядочным, а на самом деле все не так. Лисичка права, он хищник и охотник, а единственная возможность победить его – стать такой же. Есть же поговорка: с волками жить – по-волчьи выть. Мне никогда не победить в честной игре, так что придется лгать, изворачиваться, нападать со спины и убегать, отказываясь принять прямой бой. Зато выигрыш стоит того, чтобы наступить на горло принципам и хитрить…
– Мне еще долго ждать, когда ты покинешь комнату? – ледяным голосом спросил брат, не оборачиваясь.
А я? Опустив голову, словно побитая собака, вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. Сердце болело, как будто в него воткнули нож, я дико переживала из-за размолвки и только могла просить богиню, чтобы все было хорошо, а Ален попытался меня понять.
Снова всхлипнув, вытерла глаза и побрела на поиски Ренарда. Искать управляющего не пришлось, он встретился мне в холле, с очередным букетом.
– Что, опять?!
– Да, госпожа.
– О богиня, если это твое очередное испытание, то суровое, – пробормотала я.
– Отнести в гостиную?
– Милорд Ален распорядился оставить несколько букетов в гостиной, а остальные убрать из дома туда, откуда не будет доноситься запах.
– Оранжерея? Уже тепло, можно держать окна постоянно открытыми, и цветы будут там к месту.
– Так и сделайте.
– Хорошо, госпожа. Вы сегодня останетесь дома или отправитесь на прогулку?
– Дома. – Я снова вздохнула. – Ренард, проследите, чтобы милорд Ален не забыл поесть. Я буду у себя в комнате, нужно заниматься.
– Понял, госпожа. Ужин подать в ваши покои?
– Нет, я спущусь.
– Разрешите идти? – спросил управляющий, так как я продолжала стоять.
– Да, конечно.
Проводив взглядом Ренарда, уносившего очередной огромный букет, на этот раз из красных гвоздик, я поплелась по лестнице наверх. Ален прав, чтобы не допускать больше ошибок с Карризи, мне следует узнать больше о его стране, обычаях и особенностях отношений между людьми. Вот только чувствую, что экзаменовать меня сегодня никто не будет. Брат сильно обиделся, и надо дать ему время. А вот мне, как раз наоборот, не следует его попусту терять.
Глава 3
Как ни странно, но эта ночь прошла без сновидений, а может, я просто ничего не запомнила. Зато сердце болело и никак не желало успокаиваться. Я знала, причиной тому стала размолвка с Аленом.
Никогда до этого брат не позволял себе таких выражений. В тот момент, когда он сравнил меня с уличной девкой, внутри все перевернулось. Нет, я понимала, что Ален не одобряет моего образа жизни, чрезмерного свободолюбия, и его нервируют мои своеобразные отношения с Брайсом, но считала, что все было оговорено шесть лет назад. Иначе зачем он так настаивал на моем образовании, заставлял меня думать, всесторонне развивал. По большому счету именно Ален, подобно скульптору, вылепил из меня ту, кем я сейчас и являлась. Тем более странным стало его высказывание. И что самое главное, я совершенно не понимала, что могло вызвать у моего рассудительного, спокойного и вежливого брата такую неадекватную реакцию. И от этого становилось настолько горько, что я предпочла спрятаться у себя в комнате, чем снова встретиться с Аленом лицом к лицу.
Как результат, сразу после разговора я поднялась к себе в спальню, весь вечер читала и рано легла спать. А утром, вместо того чтобы одеться и спустится вниз, я долго лежала на кровати, смотрела в потолок и чувствовала себя жутко виноватой. Хотя, богиней клянусь, единственное, в чем я могла себя обвинить, это в том, что не сказала Алену всего сразу. Но опять же я действовала в его интересах, хотела пощадить его нервы. Не решалась дать ему надежду, пока она была журавлем в небе.
На мгновение я задумалась. А как вел бы себя брат, если бы несчастье не перевернуло нашу жизнь. Если вспомнить, то в четырнадцать лет Ален весьма походил на своих сверстников, был немного заносчивым, высокомерным и постоянно дразнил меня. Так что если подумать, его увечье обернулось для меня в какой-то мере пользой: я получила новые знания, обрела свободу. Однако он все равно продолжает меня осуждать. А я могу лишь надеяться, что любовь ко мне перевесит его обиду, и все вернется на круги своя.