Ложь грешников
Шрифт:
— Еще он хочет, чтобы я с ним посещала мероприятия или ужины, если потребуется.
— Конечно, он хочет, чтобы ты была постоянно доступна для него, — сказала Зои. — Посмотри на себя. Он хочет заявить о своих правах.
— Заявить о своих правах? — повторила я.
— Дорогая, он объявит всему Лос-Анджелесу, что ты его. И да поможет Бог любому мужчине, который ослушается. — Она взглянула на свой телефон на столе, когда он загорелся, и не подняла трубку.
Я сглотнула, слушая тихую музыку звонка, лязг бокалов из бара и шепот разговоров вокруг нас.
— Я
— Целиком и полностью, — ответила Ясмин.
— Разве это не чудесно? — добавила Рен, хлопая в ладоши.
Зои оказалась права.
О том, что Джей «хочет заявить о своих правах».
Я получила от него сообщение рано утром в субботу.
Благотворительный ужин. Завтра. В восемь. Официальный дресс-код.
Вот и все. Больше ничего. Сев в машину, которая первым делом в субботу утром отвезла меня в Малибу, я надеялась к лучшему и самому прекрасному сексуальному опыту в моей жизни.
Но нет.
Он будет заставлять меня ждать. Мало того, он думал, что я подготовлюсь к благотворительному ужину всего за один день. Моему самому первому благотворительному ужину. Где, скорее всего, будут фотографы. Как в романтическом фильме, он должен заказать какое-нибудь дизайнерское платье, отправить в мою квартиру. Оно бы мне идеально подошло и выглядело бы потрясающе. А еще бы подходящие туфли…
Но это не романтический фильм. И у меня предчувствие, что в этой договоренности никогда не будет романтики. Лишь игры, проверки и контроль от Джея. Это уже частично доказано, и доказательством чего был болезненный синяк на моей заднице от укола, который мне поставил врач в пятницу днем.
Я должна выглядеть как можно лучше для нашего первого свидания. Должна выглядеть лучше, чем любая другая женщина, которую он когда-либо держал под руку.
Это мелочно, по-детски и прискорбно, но это то, чего я хочу.
Черт! Он не дал мне времени!
Он играл со мной. Издевался.
Засранец.
Надо было позвонить и сказать ему, что пусть идет на этот ужин один или с какой-нибудь другой женщиной, которая готова, как собачка, перепрыгнуть через его цирковые обручи в последнюю минуту.
Я действительно позвонила.
— Рен? — воскликнула я. — Срочное дело. Мне нужно платье. Потрясающее платье, и оно должно выглядеть так, будто сшито лишь для меня, но при этом непринужденно. К вечеру, — добавила я.
— Приезжай ко мне через двадцать минут, — сказала она в ответ, не задав ни единого вопроса, зачем мне это понадобилось в субботнее утро.
Как стилист, действительно успешный, моя работа заключалась в том, чтобы в любой момент получать платья для красной ковровой дорожки, так что я должна была сделать это сама. И я могла бы, но я не наследница почти миллиардного состояния с гардеробом в два раза больше всей моей квартиры, включая отсек для самых потрясающих, сшитых на заказ платьев.
Может, я и не богатая наследница, но по милости богов моды у меня такой же размер, как у одной из них.
— Я почти обиделась, — нахмурилась Рен, разглядывая меня. — Это платье сшито для меня, но почему-то оно лучше смотрится на тебе.
— Чепуха, — ответила я.
Хотя я выглядела хорошо.
Действительно хорошо.
Мы провели весь день, примеряя платья, созданные одними из самых талантливых дизайнеров в мире. Настоящий рай. Ну, или рай для кого-то вроде меня.
Но внутри я чувствовала ад.
Мой желудок скрутило от нервов, от гнева, от неуверенности.
Вот почему потребовался целый день, чтобы выбрать, какое платье надеть. Потому что, конечно, это не могло быть просто платье. Оно должно произвести впечатление. Нужно чувствовать себя уверенно. Желанно. Нужно создать у Джея впечатление, что я могу принять все, что он бросит в меня.
Вот почему мы остановились на черном.
Как и его душа.
Обычно, с моим оттенком кожи, однотонное черное платье смотрелось слишком грубо. Но это было другим. Без бретелек. Бархатное. Топ-бюстье с низким декольте идеально огибало талию, создавая иллюзию фигуры в виде песочных часов. Оно утягивалось на талии и облегало бедра, веером падало чуть ниже лодыжек и небольшим шлейфом тянулось сзади.
Я надела бриллиантовые серьги, хотя меня чуть не стошнило от того, сколько они стоили, и я пыталась отказаться, но спорить с Рен бесполезно. А шея осталась полностью обнаженной.
Мы решили, что лучше завить волосы, а затем уложить их в простенькую прическу. Рен пыталась убедить меня позвать парикмахера и визажиста, чтобы сотворить со мной волшебство. Я очень хотела, потому что сама буду наносить макияж дрожащей рукой, но отказалась. Это глупо, но казалось, что, приложив столько усилий, я каким-то образом позволю ему победить. Я уже посвятила ему весь свой день, хотя мы даже еще не виделись.
— Я совершаю огромную ошибку? — спросила я Рен, заламывая руки и встречаясь с ней взглядом в зеркале. — Вступив в такое соглашение с этим человеком?
Рен поджала губы.
— Может быть. Я совсем не знаю этого человека, только мутные слухи, которые кто-то распространил. Я уже вижу, что он с тобой делает. Испытывает. Мне это не нравится. — Она сделала паузу. — Но я вижу в тебе кое-что еще. Волнение. Сияние. Я никогда не видела тебя такой рядом с мужчиной. А ты еще даже не занималась с ним сексом. Так что, возможно, ты совершишь ошибку, ввязавшись в такую путаницу. Но эта ошибка принесет гораздо большее удовлетворение, чем потом жить, задаваясь вопросом, что произошло бы в противном случае.
Она права. К лучшему или к худшему, но я уже в этом замешана. Я уже по горло в воде, так что единственным способом выжить было полностью погрузиться в воду и надеяться, что, в конце концов, я вынырну сделать глоток воздуха.
— Плюс, — добавила Рен, — ты не подписывала документы о неразглашении, так что, если он окажется огромным мудаком или ужасным в постели, можешь продать эту историю TMZ (прим. бульварная журналистская онлайн-газета).
Я попыталась рассмеяться, но это прозвучало фальшиво и неубедительно.