Ложный герой
Шрифт:
– Может, и есть. Только для меня тут ни одна живая душа экскурсию устраивать не бросилась. Так что самим придется эти самые колоритные места обнаруживать, – обиженно произнесла Вероника.
– Не беда. Сами так сами. Это даже лучше, – бодро проговорила я. – А я Аделаиду Семеновну на ужин пригласила. Вы ведь не против? Вы, кстати, готовить умеете? Я сказала, что вы классный повар.
– И как это у вас получается? Двух часов в поселке не пробыли, а уже старожилов на ужин зазвать умудрились. И Адой ее называть она вам разрешила, и в гости позвала. А теперь вот выясняется, что она и на ужин согласие
– Не расстраивайтесь, у вас еще все впереди, – заверила я ее и снова спросила: – Так как насчет готовки? Сумеете соорудить более или менее приличный ужин? Признаюсь честно, я в этой области полный профан. Помощи от меня не ждите.
– Да приготовлю я вам ужин, не сомневайтесь. Хоть французскую кухню, хоть восточную, хоть китайскую. Можете даже африканскую заказать. Выбирайте, что предпочтительнее, – уверенно произнесла Вероника.
– Давайте остановимся на классике. Для первого раза и этого будет достаточно, – ответила я.
– Тогда пойдемте в сад. Будем меню составлять, – воодушевилась она. – Ждите здесь. Пойду, блокнот с ручкой возьму. И плед захвачу, чтобы было на чем сидеть.
Вероника скрылась в дверях дома и через минуту вернулась с клетчатым пледом через плечо и блокнотом в руках. Мы прошли в глубь участка, расстелили плед прямо на траве и приступили к выбору блюд для предстоящего званого ужина.
Глава 2
Два дня пролетели в безделье и неге. Субботний ужин с Аделаидой Семеновной в качестве почетного гостя прошел на удивление тепло и оживленно. Настолько тепло, что на следующий день Аделаида Семеновна снизошла до того, что предложила Веронике посетить еженедельный воскресный фуршет в доме самого авторитетного жителя дачного поселка Мячково. Вдовствующая генеральша, чья дача находилась от Вероникиной через два участка, приняла Веронику в своем доме исключительно по рекомендации Аделаиды Семеновны. Зато теперь Вероника имела доступ во все дома поселка и была рада этому обстоятельству, как младенец соске.
В понедельник утром мы с Вероникой собирались двинуться в обратный путь. В Подмосковье, конечно, хорошо, но пора и честь знать. Выезд назначили на шесть утра. Аделаида Семеновна в это же самое время выезжала в Москву на работу. Это обстоятельство стало для Вероники решающим при определении времени отъезда. Почему-то ей нестерпимо хотелось проехаться по Мячкову вместе с Аделаидой Семеновной. Думаю, таким образом она хотела закрепить достигнутый результат. Пусть, мол, все жители дачного поселка знают, что новенькую бойкотировать прекратили.
Когда в понедельник утром Вероника заглянула в мою комнату, я едва сумела разлепить веки. Подать голос, а тем более подняться с постели я была не в состоянии.
– Танюша, что с вами? – увидев меня, всплеснула руками женщина. – Вы красная, как переспевший помидор. Как ваше самочувствие?
– Нормально. Немного знобит, но это не беда, – прохрипела я. – Через час разгуляюсь, все как рукой снимет.
– Какой час? Вы температуру мерили? – потребовала ответа Вероника.
– У меня градусника нет, – честно призналась
– И давно вы так мучаетесь? – не выдержав, хозяйка принялась отчитывать меня. – Лежите тут, молчите, неужели трудно было меня позвать? Ну, допустим, крикнуть вы не могли из-за своего охрипшего голоса, но в стену стукнуть-то могли? Неужели думаете, я вам градусник не отыскала бы? А еще детектив! Никакой ответственности по отношению к своему здоровью. Разве можно до такого состояния себя доводить?
Продолжая ворчать, Вероника ушла за градусником. Когда процедура измерения температуры была завершена, женщина вгляделась в шкалу термометра и, всплеснув руками, заявила:
– Тридцать девять и восемь! Ужас! Это же уму непостижимо! Как вы еще дышите, с такой температурой?
– Да ерунда. Сейчас жаропонижающее приму, и можем ехать, – просипела я.
– Об этом не может быть и речи! – категорично заявила Вероника. – В общем, так: вы остаетесь здесь. Лекарств у меня предостаточно, продуктов тоже. Отдыхайте, поправляйтесь. А я к концу недели вернусь и заберу вас в Тарасов.
– Я не могу остаться здесь так надолго, – принялась возражать я. – Мне нужно домой. Причем срочно.
– Это еще зачем? Насколько я знаю, клиента нового у вас нет. Посещать офис изо дня в день в определенные часы вам не надо. Значит, вы вполне можете побыть в Мячкове еще недельку. А вот когда поправитесь, тогда и о доме поговорим, – безапелляционным тоном заявила Вероника.
– Да не могу я здесь оставаться. Вдруг меня в Тарасове уже ждет какое-нибудь важное дело, а я тут прохлаждаюсь? – застонала я.
– Подождет ваше дело, никуда не денется. Все равно вы сейчас ни на что не годны со своей температурищей. А уж если дело и вправду важное, то недельку оно вас точно подождет, – закутывая меня пушистым пледом, уговаривала Вероника. – Сейчас я вам лекарства принесу.
И она снова оставила меня одну в комнате. Вернулась Вероника с подкреплением. Аделаида Семеновна вышагивала позади нее, сжимая в руках поднос, заваленный всевозможными лекарственными препаратами. Вид при этом у нее был самый что ни на есть решительный.
– И чего это вы, Татьяна, надумали? Вероника сказала, что у вас температура зашкаливает, а вы в дорогу собираетесь? – принялась отчитывать меня соседка. – Это верх безрассудства, скажу я вам. А что, если вам в дороге хуже станет? Разве можно с такой высокой температурой с места срываться? Тут до Москвы буквально несколько километров. Вызвали «Неотложку» и через двадцать минут в стационаре. А в дороге Вероника что с вами делать станет? А если вы ее заразите? Об этом вы не подумали?
Что я могла ответить? Домой хотелось ужасно, но подвергать опасности заражения другого человека я не могла. Фраза, оброненная Аделаидой Семеновной, сыграла решающую роль. Вздохнув, я проговорила, смиряясь с обстоятельствами:
– Давайте ваши лекарства. Надеюсь, мне станет легче задолго до конца недели, и я смогу добраться до Тарасова на поезде.
– Зачем же вам торопиться?
– Для чего себя так утруждать?
Обе женщины одновременно задали каждая свой вопрос. И так же одновременно замолчали, уступая право первого ответа. Возникла неловкая пауза, которую, по возрастному преимуществу, прервала Аделаида Семеновна.