Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш» 1939-март 1946

Коллектив авторов

ГОМ, которая происходила примерно в июле 1938 года, КЕСТРИНГ мне

назва л неско лько человек, через которых он считал бы возможным осущест-

вить связь со мной.

В качестве связистов КЕСТРИНГ предложил: Захара БЕЛЕНЬКОГО, ЖУ-

КОВСКОГО (бывшего моего заместителя) и ХОЗЯИНОВА — заместителя

начальника Морского Управления Наркомвода.

ВОПРОС: Кого из них вы испо льзовали для связи с КЕСТРИНГОМ?

ОТВЕТ:

Я останови лся на кандидатуре ХОЗЯИНОВА.

ВОПРОС: Почему?

ОТВЕТ: Потому что БЕЛЕНЬКОГО я зна л как бо лт ливого, неорганизо-

ванного че ловека, а ЖУКОВСКИЙ был известен по своим прошлым связям

ДОКУМЕНТЫ

67

с троцкистами . Я предпоч ел им ХОЗЯИНОВА, с которым я им ел возмож-

ность в любое время встретиться в Наркомводе под прикрытием деловых

отношений.

ВОПРОС: На этом закончился ваш разговор с КЕСТРИНГОМ?

ОТВЕТ: Нет, я проинформировал КЕСТРИНГА о дальн ейших арестах сре-

ди военных работников, заявив, что предотвратить эти аресты не в силах,

в частности сообщил об арест е ЕГОРОВА, который мож ет повлечь за собой

провал всего заговора.

КЕСТРИНГА все эти обстоятельства крайне обеспокоили. Он резко пос-

тавил передо мной вопрос о том, что либо сейчас же необходимо предпри-

нимать какие-то меры к захвату власти, либо вас разгромят поодиночке.

КЕСТРИНГ вновь вернулся к нашему старому плану так н азываемого «ко-

роткого уд ар а» и потребовал его скорейшего осуществления.

ВОПРОС: О ваших злодейских намерениях вы будете допрошены, а сейчас

продолжайте ваши показания о дальнейших шпионских связях с ХОЗЯИНО-

ВЫМ. Вы установили связь с ХОЗЯИНОВЫМ?

ОТВЕТ: Д а, с ХОЗЯИНОВЫМ я установил связь. При одной из частых

служебных встреч с ним, в моем служебном кабинете в Наркомводе, я спро-

сил ХОЗЯИНОВА — бывал ли он за границей. Тот ответил утвердительно,

заявив, что по линии Наркомвнешторга работал в Лондонском, а затем в

Берлинском торгпредствах. Так как ХОЗЯИНОВ ничего больше мне не ска-

зал, я понял, что КЕСТРИНГОМ он пока не предупрежден.

Через несколько дней, будучи у меня на докладе, ХОЗЯИНОВ спросил о

причинах моей заинтересованност и его работой за границей. В этом же раз-

говоре ХОЗЯИНОВ мне сообщ ил,

что имеет поручение от немцев связаться

со мной. Я дал свое согласие.

ВОПРОС: Назвал ли вам ХОЗЯИНОВ КЕСТРИНГА?

ОТВЕТ: Нет, насколько я понял КЕСТРИНГА при перечислении фамилий

БЕЛЕНЬКОГО, ЖУКОВСКОГО и ХОЗЯИНОВА, последние были связаны

с германской разведкой через другого работника посольства, но не КЕСТ-

РИНГА, который проводил разведывательную работу только по военной ли-

нии, перечисленные же лица использовались по линии общего шпионажа.

ВОПРОС: Больше встреч с КЕСТРИНГОМ у вас не было?

ОТВЕТ: Лично с КЕСТРИНГОМ я больше не встречался . В дал ьнейшем

связь между нами осуществлялась через ХОЗЯИНОВА.

ВОПРОС: Знал ли ХОЗЯИНОВ о подготавливавшихся вами террористи-

ческих актах против руководителей партии и правительства?

ОТВЕТ: Да, знал. Об этом ХОЗЯИНОВ был поставлен в известность не

тол ько мною, но и германской разведкой, так как при первой же встрече

после установления между нами связи ХОЗЯИНОВ передал мне директиву

немцев: во что бы то ни стало ускорить совершение террористических актов.

Кроме того, ХОЗЯИНОВ перед ал мне указания германской разведки о том,

что в связи с освобождением меня от работы в НКВД и назначением БЕРИЯ

Наркомом Внутренних Дел германская разведка считает необходимым совер-

шить убийство кого-либо из членов Политбюро и, таким образом, спровоци-

ровать новое руководство НКВД.

В этот же период в самом Наркомвнуделе начались аресты активных уча-

стников возглавляемого мною заговора, и тут мы пришли к выводу о необ-

ходимости организовать выступление 7-го ноября 1938 года.

ВОПРОС: Кто это «мы»?

ОТВЕТ: Я - ЕЖОВ, ФРИНОВСКИЙ, ДАГИН и ЕВДОКИМОВ.

68 ___________________ ЛУБЯНКА. Сталин и НКВД - НКГБ - ГУКР «СМЕРШ». 1939 - март 1946

ВОПРОС: В чем должно было выразиться ваше выступление 7-го ноября

1938 года?

ОТВЕТ: В путче.

ВОПРОС: Уточните, что за путч?

ОТВЕТ: Безвыходность положения привела меня к отчаянию, толкавшему

меня на любую авантюру , лишь бы предотвратить полный провал нашего

заговор а и мое р азобл ачение.

ФРИНОВСКИЙ, ЕВДОКИМОВ, ДАГИН и я договорились, что 7-го но-

ября 1938 года по окончании парада , во время демонст рации , когда разой-