Лучезарное Завтра
Шрифт:
Дорога выходила почти в две сотни километров, с объездом Владимира и ряда разбомбленных городов. По сути, если соотносить со старой картой, дорог оставалось не больше четверти от тех что были. Ну и зоны заражения часть этой четверти делали непроходимыми, хотя и сохраняли от разрушающей флоры.
— На Радужный хочешь посмотреть? — уже в дороге поинтересовался я.
Ну, Светлана, как-никак, Радужная. То есть стала полноценным андроидом и членом общества в этом городке. Ну и крюк небольшой, а может есть какие-то там ностальгические соображения.
—
Ну нет, так нет. Я вот чёрт знает, хотел бы Омск увидеть… Нет, конечно хотел бы! И чебуреков в башне в обзорном ресторанчике поесть, и за девушками в парке поухаживать. А вот смотреть, что от родного города осталось — наверное и не хотел бы. И так тяжеловато, так что лучше и не ностальгировать.
За четыре часа мы обогнули Владимир с пригородами, выехали на шоссе и встали у поворота на Ковров. Дорога был полуразрушена, но всё же была, несмотря на буйную растительность по обочинам. И малина с клубникой не только перекидывали лозы поверху, но и сплетались на высоте метра от пластоасфальта, показывая что никто по нему особо и не ездит.
И никаких неприятностей, ни от зверей, ни от разумных, ни от безумных. В общем и к лучшему, да и объяснимо: мы двигались по регионам с повышенным фоном, куда ни одна из названных категорий лишний раз не суётся.
Выдвинулись к Коврову, очень медленно, километров восемь в час, не больше. И поселение тут это, дурацкое, и лозы вьющихся растений откровенно мешали продвижению. Рвались, конечно, но по такой дороге при всём желании не погоняешь.
Через пару километров, впрочем, растительность стала победнее и поуродливее: рос фон, на этот раз от Коврова. А ещё через два Автобус выехал на небольшую возвышенность дороги. Я чуть сдал назад, и стали мы со Светкой любоваться на поселение. Явный новострой, причём — контейнерной застройки, что уже само по себе показатель. И отсутствие заметных огородов. И стен нет, зато обитатели, путь и редкие, стали различимы, хоть и без особых деталей, но…
— Мутанты, — констатировал я. — Но… странные какие! Не перекрученые, да и довольно однотипные, — озадачился я.
Потому что фигуры были за два метра ростом, в большинстве своём. Худые и костлявые, видимо как свойство, а не следствие бескормицы: даже сейчас над походным примусом на атомной батарее переворачивалась здоровенная туша неустановленного зверя, и никто, кроме двух вращальщиков-поваров вокруг слюни не ронял.
И, наконец, на чрезмерно длинных руках мутантов был отчётливо виден лишний сустав, причем у всех, кого мы видели.
— Я уже думала, Жора. И, кажется, поняла. Это не простые мутанты. Это мутанты людей с советским геномом, стабильные, — озвучила Светка.
И… а сходилось всё. Генетический ключ — не гарантия от мутаций. Он снижает их вероятность, значительно понижает вероятность патогенности мутации, если она случилась. И, если рассмотреть картину с существующими мутантами-животными, дикими и модифицированными советскими генетиками-селекционерами, то “да”.
Похоже перед нами носители пусть ослабленного, но генома советского человека. Который, в сочетании с явными мутациями, вывел резистентность к излучению данной популяции на достаточной уровень, чтобы жить в местном, весьма неприятном, фоне.
— И это подвид, а не мутация. Стабильный подвид человека разумного, молодой, но с закреплёнными и передающимися по наследству признаками, — заключил я.
— При этом, они, всё-таки, мутанты, Жора. В глазах всех окружающих — в первую очередь.
— Мутанты, конечно. И всех кто приезжает — убивают. Смотри, — перевёл я фокус дисплея на стену одного из контейнерных домов.
Там, на стенке контейнера, размашистыми буквами чёрного цвета виднелась надпись:
Убирайтесь, нормалы! Приблизитесь — СМЕРТЬ!!!
Под надписью был художественно нарисованный череп, а саму надпись обрамляли как-то закреплённые человеческие скелеты, причём таза и, соответственно, ног, левый был лишен.
— Да уж. Хотя, мне кажется, это скорее ответная реакция, — протянула Света.
— Скорее всего так и есть. Появилась мутация, закрепилось, получился подвид “Человек Разумный Четырёхсуставный”. Они — не совсем дикари, ну и не конченные идиоты, как мутанты обычные. Вышли к людям, люди начали их убивать. Обиделись и стали убивать в ответ, — невесело усмехнулся я, — Только, Свет, это скотство. Жить вот тут — нормально, понятно что к людям не выйдешь. Но они поселились НА дороге, считай заманивают появившихся в окрестностях их поселения в ловушку! И убивают! Уроды, в общем, — определил я, — Хотя связыватся с ними не хочется.
— А как, Жора? Или возвращаемся?
— Да никак, Света, — признал я.
Дело в том, что карта не врала: поселение стояло на дороге. Обочинами и в объезд — не проедешь никак. Лес пусть и не густой, но ощутимый. Только по дороге, мимо контейнерных домов этого засады...
И… нет никакого желания мотаться и искать другие варианты. Мне эти… люди — крайне неприятны внешне. Всё внутри кричит, что поганые мутанты. Но я понимаю, что это следствие века жизни советского народа рядом с Тунгуской. То есть, неприятно органически, но головой понимаю, что винить этих созданий в том, какие они родились — не за что.
Но они же охренели! “Никого не пустим, всех убьем!” — паразиты такие! И ладно бы, у нас со Светкой были бы альтернативные варианты. Так не наблюдается их! И…
— Жора, у меня есть по нашему маршруту дело. Важное. Мне очень нужно под Ковров, да и конвертор нам нужен, — вдруг озвучила Света.
Собственно, эти слова и стали последней точкой в размышлении, а прорываться ли нам, или нет. Масса резонов были за “прорываться”, были и против, хоть поменьше. Но нужда товарища Светы, в данном случае, привела к принятию окончательного решения.