Лучше мне умереть

Стаут Рекс

– Безусловно.

– Хорошо. – Он вздохнул с облегчением. – Вам нужен задаток.

– Аванс на расходы. Но что еще более важно, мне нужна вся информация, которую вы способны мне предоставить. – Вулф повернулся ко мне. – Арчи, блокнот!

Блокнот был уже наготове.

Час спустя, когда наш клиент ушел, а Вулф поднялся наверх в оранжерею на дневную встречу с Теодором и орхидеями, я положил в сейф чек на три тысячи долларов, после чего сел за пишущую машинку расшифровать свои записи. Закончив, я получил пять страниц систематизированных фактов, лишь один, максимум два из которых смогут нам пригодиться. У Пола Херолда имелся трехдюймовый шрам на левой ноге, под коленом. Память о произошедшем в детстве

несчастном случае. Это, конечно, может оказаться полезным, если мы застанем Пола со спущенными штанами. Благодаря этому шраму Пол был освобожден от службы в армии. Мать звала его Пуси. Он был весьма неравнодушен к девушкам, в колледже даже какое-то время встречался с девицей по имени Арлин Мейси, хотя и не дал себя заарканить. Насколько было известно, после отъезда на восток он больше ни с кем не поддерживал связи. Пол специализировался на социологии, правда об этом его отец говорил несколько туманно. Два года Пол брал уроки игры на скрипке, но продал скрипку за двадцать баксов, после чего разразился жуткий скандал. Несмотря на травмированное колено, он пробовал играть в футбол, однако не вошел в команду, а в сорок четвертом играл в бейсбол два иннинга в качестве атакующего защитника против команды Канзаса. А так больше никаким видом спорта не занимался. Пил, курил, но в меру. Азартными играми вроде не увлекался. Он вечно нуждался в карманных деньгах, но до того инцидента с кражей не совершал ничего предосудительного или позорного.

И так далее и тому подобное. Не слишком многообещающе. Наличие свидетельств каких-либо увлечений типа любви к скачущим животным или желания стать президентом Соединенных Штатов Америки могло бы хоть как-то помочь, но ничего такого в досье не было. Если папаша действительно хорошо знал своего сына, в чем я сильно сомневался, тот был самым обычным парнишкой, которому крупно не повезло, и теперь оставалось только гадать, во что он успел превратиться. Похоже, нам с Солом Пензером не стоит благодарить лейтенанта Мёрфи из Бюро по розыску пропавших людей за то, что подсунул нам неходовой товар. Любой коп из Полицейского управления Нью-Йорка, начиная с комиссара Скиннера, с радостью отдал бы дневную зарплату за вычетом налогов, лишь бы посмотреть, как Ниро Вулф потерпит фиаско, и, похоже, тот самый Мёрфи, прокопавшись месяц с делом Херолда, решил, что это отличный выход из положения. Я пошел на кухню и сообщил Фрицу, что мы взялись за работу, с которой проканителимся два года, и все впустую.

– В этом доме ничего не делается впустую, – улыбнувшись, покачал головой Фриц. – Только не у вас с мистером Вулфом.

Он вытащил из холодильника пластиковый контейнер и снял крышку.

– Эй! – запротестовал я. – У нас на ланч была икра шэда! А теперь и на обед?

– Мой дорогой Арчи! – Он позволял себе покровительственный тон лишь в вопросах еды. – Это было просто соте, с соусом из шнитт-лука и кервеля. А сейчас я запеку это в горшочке с анчоусным маслом собственного приготовления. Натру ломтики сала пятью травами. Сверху залью ее сметаной с луком и тремя травами, которую уберу перед подачей. Сезон нереста шэда очень короткий, и мистер Вулф готов лакомиться икрой хоть три раза в день. Ну а ты можешь отправляться в закусочную Эла на Десятой авеню и побаловать себя ветчиной на ржаном хлебе и капустным салатом. – Фриц содрогнулся.

Наш разговор перешел в спор, но я решил не перегибать палку, опасаясь быть изгнанным к Элу. Мы все еще продолжали спорить, но тут в шесть часов я услышал звук лифта, на котором Вулф спустился из оранжереи. С легкой душой закруглившись, я оставил Фрица натирать сало травами и вернулся в кабинет.

Вулф стоял возле книжных полок и смотрел на глобус, даже более объемистый, чем он сам, видимо желая убедиться, что Омаха, штат Небраска, находится там же, где всегда. Удостоверившись в этом,

Вулф подошел к письменному столу, обогнул его и втиснул свое корпулентное тело в сделанное на заказ кресло.

Наклонив голову, Вулф обозрел персидский ковер 14 x 26 футов, закрывавший всю середину кабинета.

– Сейчас апрель. И ковер грязный. Нужно напомнить Фрицу, чтобы отослал ковер в чистку и постелил другой.

– Ну да, – согласился я. – Но в качестве темы для дискуссии этого все же недостаточно. Если вы не хотите обсуждать Пола Херолда, то можете обсудить, например, ситуацию на Ближнем Востоке.

– Мне нет нужды избегать обсуждения этого дела, – проворчал Вулф. – Если верить лейтенанту Мёрфи, оно скорее для вас с Солом. Ты связался с Солом?

– Да. Мы договорились замаскироваться под служащих Армии спасения. Он начинает работать в районе Бэттери-парка и севернее, а я – в районе Ван-Кортланд-парка и южнее. Мы встретимся в сочельник у мавзолея Гранта и сравним наши заметки, а затем переместимся в Бруклин. А у вас есть другие предложения?

– Боюсь, нет. – Вулф тяжело вздохнул. – Дело совершенно безнадежное. Неужели лейтенант Мёрфи имеет на меня зуб?

– Совершенно необязательно. Он ведь коп. А этого более чем достаточно.

– Полагаю, что так. – Вулф прикрыл глаза, но через секунду снова открыл их. – Нужно было отказаться. Разумеется, пропавшего молодого человека в Нью-Йорке знают под другим именем, а не как Пола Херолда. Фотография одиннадцатилетней давности. За одиннадцать лет он мог сильно измениться. Велика вероятность, что он не хочет, чтобы его нашли, а в таком случае объявления его лишь насторожат. Полиция хорошо обучена розыску пропавших людей. И если после месяца работы… Соедини меня с лейтенантом Мёрфи.

Я подошел к письменному столу, набрал КА 6-2000, с трудом убедил сержанта, что меня устроит только Мёрфи, и, когда тот наконец взял трубку, дал знак Вулфу, а сам остался слушать.

– Лейтенант Мёрфи? Это Ниро Вулф. Ко мне сегодня днем приходил некий Джеймс Р. Херолд из Омахи. Нанял меня на работу по розыску его сына Пола. Сказал, это вы посоветовали ему обратиться ко мне. А еще он сказал, что ваше бюро занимается поиском его сына уже почти месяц. Все верно?

– Все верно. Так вы согласились?

– Да.

– Отлично. Удачи, мистер Вулф.

– Благодарю. А могу я узнать, как далеко вам удалось продвинуться?

– Вообще никак. Мы зашли в тупик.

– А ваше расследование выходило за рамки установленных процедур?

– Зависит от того, что вы называете установленными процедурами. Дело было совершенно очевидным, парню пришлось туго, и мы, можно сказать, приложили все усилия. У меня этим делом по-прежнему занимается весьма толковый человек. Если вы пришлете нам Гудвина с письмом от Херолда, мы с удовольствием покажем ему отчеты.

– Спасибо. Какие-нибудь соображения имеются?

– Боюсь, нет. Желаю удачи.

На сей раз Вулф уже не стал говорить спасибо, а просто повесил трубку.

– Превосходно, – сказал я. – Он считает, что подсунул нам полное дерьмо. Впрочем, так оно и есть, черт возьми! Итак, с чего начнем?

– По крайней мере, не с Бэттери-парка, – проворчал Вулф.

– Уговорили. Ну так откуда? Дело, похоже, еще более поганое, чем кажется. А что, если Пол специально все обтяпал так, чтобы его заподозрили в краже двадцати шести штук, чтобы иметь повод слинять от папаши? После встречи с этим родителем я бы не удивился. А потом парень видит объявление с просьбой связаться с отцом – ни слова о матери или сестрах, – только с отцом, так как произошла ошибка, и что ему остается делать? Он либо решает рвануть в Перу или на Ближний Восток – опять Ближний Восток, – либо покупает себе накладные усы. Кстати, это мысль. Мы можем проверить всех покупателей накладных усов за последний месяц и, если найдем…