Лучше не возвращаться

Фрэнсис Дик

Я проигрывал борьбу. Это меня, конечно, злило, но толку от моей ярости было мало. Я вдруг ощутил, что столкнулся не просто с жаждой наживы, а с какой-то непонятной враждебностью. Передо мной был не грабитель, а исполненный ненависти враг.

Викки со стоном отползла в сторону, но вдруг поднялась на ноги и, словно под гипнозом, двинулась в направлении бандита. Через его плечо я увидел, как сверкнули ее глаза, круглые от страха и одновременно полные решимости. Викки прицелилась и изо всех сил пнула негодяя ногой. Он зашипел от

боли и повернулся. Я в свою очередь тоже ударил бандита, попав ему под колено.

Вдруг Викки вскинула руки, зловеще скрючив пальцы с накрашенными алым лаком ногтями. Ее туника была залита кровью, рот дико исказился, в тусклом свете фонарей напоминая волчий оскал. Она исторгла вопль, который, начиная от нижних регистров, дошел до фортиссимо — где-то в районе «си» последней октавы.

У меня самого волосы встали дыбом. Да и у грабителя нервы не выдержали. Он неуверенно попятился в сторону, стараясь обойти Викки, а потом спотыкаясь пустился наутек.

Викки бросилась мне на грудь и, содрогаясь всем телом, разразилась рыданиями, изливая невостребованную ярость боя.

— Боже… О Боже… — бормотала она сквозь слезы. — Их было двое… Грэг…

Нас ослепил свет фар быстро приближающегося автомобиля. Мы с Викки прижались друг к другу, словно испуганные крольчата. Я уже готов был отпрыгнуть в сторону, увлекая ее за собой, как вдруг завизжали тормоза, и машина остановилась. От нее отделилась темная фигура. В свете фар силуэт приобрел знакомые очертания: Фред собственной персоной. Консул приходит на помощь жертвам разбойного нападения! Старина Фред… Кружилась голова, и я был слегка не в себе от всего происшедшего.

— С ней все в порядке? — взволнованно спрашивал меня Фред. — Где Грэг?

Мы с Викки отпустили друг друга, и все втроем стали озираться по сторонам, высматривая Грэга.

Мы увидели почти одновременно: он лежал без сознания около заднего колеса темно-синего «БМВ», принадлежавшего ему и Викки. На мгновение мы замерли в ужасе, боясь поверить страшной догадке. Викки, вскрикнув, опустилась на колени. Я присел на корточки и нащупал пульс на шее Грэга.

— Он жив, — сказал я, с облегчением распрямляясь.

Викки снова разрыдалась от перенесенного потрясения. Неизменно практичный Фред заметил:

— Нужно вызвать «Скорую».

Я согласился, но, прежде чем мы успели что-либо предпринять, послышался вой сирены, и к нам подкатила полицейская машина, мигая красными, белыми и синими огнями на крыше.

Высокий полицейский в темно-синей, цвета ночного неба, униформе со знаками отличия на груди, держа наготове свою записную книжку, поинтересовался, что же произошло. Только что ему доложили, что здесь кричала женщина. «Молодцы, — подумал я, — быстро среагировали».

Мы еще не успели ответить на его вопрос, как вдруг Грэг застонал и попытался сесть. Он изумлено смотрел на нас и казался заметно постаревшим. Викки поддержала его за плечи. Грэг трагично,

с болью и благодарностью во взгляде посмотрел на нее, увидел кровь на тунике и попросил прощения.

— Простить?! — воскликнула Викки. — За что? Грэг не ответил, но было ясно, что он имеет в виду: он просил прощения за то, что не сумел защитить ее. «Слава Богу, — подумал я, — он помнит, где он и что произошло».

Полицейский отстегнул от пояса рацию, вызвал «Скорую помощь» и, с необыкновенной мягкостью в голосе, еще раз спросил у Викки, что случилось. Она взглянула на него и, судорожно всхлипывая, попыталась ответить. Бедняжка так волновалась, что говорила сбивчиво и невнятно, получались лишь смутные обрывки фраз:

— Портмоне Грэга… стукнули его головой о машину… падала тень… я не разглядела… он пытался… понимаете, он пытался снять серьги… билеты на самолет… у дочки свадьба… гады… — Она вдруг замолчала, словно осознав, что несет чушь, и растерянно посмотрела на полицейского.

— Вам нужно успокоиться, мадам, — дружелюбно поддержал ее тот. — Продолжите, когда придете в себя.

Викки глубоко вздохнула и предприняла новую попытку рассказать о происшедшем:

— Они поджидали за машиной… подонки… набросились на Грэга, когда он обходил… ненавижу… чтоб им пусто было…

От волнения шея и скулы Викки покрылись красными пятнами, щеки пылали. Шея с одной стороны была залита кровью.

— Не волнуйтесь, все позади, — приговаривал полицейский с неподдельной мягкостью и сочувствием: видать, еще не успел очерстветь на службе. «Примерно моего возраста», — подумал я.

— Ухо болит, — пожаловалась Викки и зло добавила: — Подонок, убить мало!

— Твоя серьга! — спохватился Фред и стал шарить по карманам в поисках носового платка. — Нужно перевязать рану.

Викки осторожно потрогала пальцами ухо и вдруг отчаянно вскрикнула.

— Скотина… — проговорила она дрожащим голосом. — Чертова скотина… Он снял… Да он просто вырвал… Он порвал мне ухо!

— Неужели серьги так трудно снять? — как бы невзначай поинтересовался полицейский.

Викки, готовая снова расплакаться от горечи и возмущения, воскликнула:

— Мы купили их в Бразилии!

— Э-э-э… — растерянно промямлил блюститель порядка.

— Викки, — дружелюбно упрекнул ее Фред, — какое это имеет значение: в Бразилии или где…

Она изумленно взглянула на него, удивляясь его непониманию.

— Это значит, что они не защелкиваются с обратной стороны, — язвительно заметила она, — а завинчиваются. Как болт и гайка. Поэтому они не выпадают и не теряются, их трудно украсть…

Последнюю фразу Викки уже говорила сквозь слезы, но, словно спохватившись, взяла себя в руки, гордо шмыгнула носом и приосанилась. «Нужно отдать должное ее самообладанию, — подумал я. — На мгновение поддастся панике, но тут же снова приструнит себя. Ужасно взволнована, но контроль над собой не теряет».