Лучшее предложение
Шрифт:
До темноты мы сидели и проверяли друг друга вопросами, засекая время на телефоне, делали заметки, заучивали цитаты и просто пересказывали прочитанное. Казалось, в том году материала было так много, а сейчас смогли уместить почти всё в несколько часов усердной зубрёжки. Значит, всё не так плохо с моей памятью и что-то в голове осталось.
– Я всё, – объявляю и закрываю книгу, отодвигая её от себя подальше. – У меня мозги кипят.
– Хорошо, я тоже устал уже.
И повисает неловкая пауза. Я уже не знаю, чем её заполнить, потому что моя постоянная болтовня за последнюю неделю слишком неосмысленная, а прослыть
Мне отчего-то очень неловко перед ним, будто я и правда с кем-то встречаюсь. Хотя мы с Дэнни просто друзья, ничего больше. Ну, подумаешь, поцеловались на спор в игре. К тому же он первый нашёл себе подружку, когда переспал с Офелией, вся академия говорила об этом. И он ещё думал, будто я не узнаю. Плохо лишь то, что это фото всплыло в то же время, когда мы «расстались» на глазах у всех. Теперь все будут думать, что это из-за измены, а ведь Эдриан не такой.
Ай, к чёрту его! Такой или нет, разбираться с этим уже не мне!
Дэнни складывает книги на место и подходит обратно к диванчику, я решаю, что самое время убрать грязные кружки, но эта идея приходит в голову нам обоим. Только я касаюсь пальцами посуды, ладонь Дэна накрывает мою, и мы оба замираем на месте.
Воистину, у гениев мысли сходятся.
– Адель, слушай…
– Дэн, я…
Мы заговариваем одновременно и так же вместе замолкаем. Пауза не заполняется, и я встаю, всё же забирая из его рук кружку и отхожу, что бы поставить её на поднос, прежде чем унести в душевую, что бы помыть. Дэниел проводит рукой по волосам и подходит ко мне сзади почти вплотную.
– Адель, мне нужно задать тебе один вопрос.
– Да, – говорю как можно беззаботнее.
– Ты в последнее время стараешься избегать оставаться со мной наедине. Между нами всё хорошо? Мы друзья или… – он не договаривает, оставляя пространство для фантазии.
Друзья или больше не дружим?
Друзья или нечто большее?
Что он имел в виду на самом деле?
Я же не могу ляпнуть просто «нет». Вдруг он лишь хочет знать, почему я так себя веду? Если скажу ему, что он меня возбуждает, когда находится рядом, когда дышит в мою шею, могу бесповоротно испортить дружбу. Не стоило нам тогда целоваться на вечеринке, ох не стоило.
– Всё в порядке, мы друзья, Дэнни, – улыбаюсь ему, словно говорю с соседкой. А сама внутри сдерживаюсь, чтобы не нагородить чепухи и не испортить с ним отношения.
Пока я переставляю кружки на подносе, он едва касаясь пальцем проводит дорожку от кисти моей руки до плеча, и меня моментально бьёт током, вызывая мимолётную дрожь. Я дёргаюсь инстинктивно, и почему-то нервно улыбаюсь. Дэниел смотрит на меня слишком внимательно, изучает мою реакцию, и я не выдерживаю этого напряжения.
– Дэниел, уже поздно. Нам надо выспаться хорошо, что бы на викторине блеснуть. Тебе уже пора, – но он не торопиться отвечать, продолжает смотреть мне в глаза.
– Помнишь, летом в Фаясте я задал тебе вопрос, но тогда ты не смогла на него ответить? Я попросил себе этот вопрос на будущее. Ты согласилась, – наконец говорит он, а я не понимаю о чём речь. Моё молчание он воспринимает как ответ и продолжает. – Скажи мне, Адель, когда ты в последний раз врала?
И тут до моего мозга прорывается воспоминание из бассейна. Я раскрываю рот, но ответ так и не выходит из него. Я не знаю, что ему сказать? Я вообще никогда не вру. Разве что самой себе, иногда, но ему… только что.
Дэн хмыкает и улыбается, а я стою и осознаю, что последнее «подумала» вслух. От неожиданности закрываю обеими руками рот, а глаза мои – я уверена в этом, – становятся похожими на монеты.
– Давай поговорим, – я выпускаю весь воздух из лёгких, понимаю, что лучше сейчас всё выяснить, чем бегать друг от друга непонятно с какими мыслями. Дэнни берёт меня за руку и усаживает на диван.
Сам же закрывает дверь на замок, забирает мой телефон, отключает звук и вместе со своим засовывает в прикроватную тумбочку, что бы я ни на что не отвлекалась. И не смогла сбежать. Он садится на край кровати и немного поворачивает моё кресло, оказавшись чётко напротив меня, почти впритык. Наши колени не соприкасаются, но из-за того, что кровать чуть выше кресла, а сам Дэн наклоняется вперёд, он будто нависает надо мной, от чего воздуха становится ещё меньше.
Сердце в груди колотится с невероятной скоростью, кровь бежит по телу и мои ладони начинают нагреваться, я то и дело тру их обо что-то, дабы они не вспотели. Не люблю потные ладони.
– Ты мне нравишься, Адель. Я не знаю, что у вас там произошло с Салливаном, и если честно не уверен, что хочу знать. Но я могу сказать тебе одно, я не обижу тебя. Я не сделаю ничего, чего ты бы сама не хотела. Просто я хочу знать, взаимно ли это, – он смотрел мне прямо в глаза, а я не успела заметить, как мои руки оказались в его ладонях. Он перебирал мои пальцы между своими, не отрывая от меня серых глаз.
– Я не знаю, Дэнни, – призналась честно. Меня определённо тянет к нему, я хочу его, но симпатия ли это или просто вожделение, я даже себе не могу ответить.
Я была слишком близко к нему. Слишком. Он не спешил уходить, а я отстраняться. Так и застыла в нескольких сантиметрах от его лица, даже могла разглядеть его шрам на брови в ночной темноте среди блёклого света небольшой лампы..
Он встал с кровати и слегка потянул меня за руки, я встала следом. Сделав шаг ко мне, потом ещё, он оттеснил меня к стене, прижался всем телом, сгребая мои руки над головой, удерживая одной рукой за кисти, а второй крепко обнял за талию.
Я пыталась возразить, хотела сказать, что нужно остановиться, но вместо слов изо рта вырвался непонятный стон, а затем я почувствовала его желание, упирающееся в моё бедро. Он кусал мои губы и проводил по ним языком, точно как тогда на вечеринке. Только сейчас он не был зол и эти покусывания были проявлением страсти, не ярости.
Его губы спускались по моей шее, сбивая дыхание. Желание завладело каждой клеточкой мозга, а бешеный ритм сердца разносил это желание по всему телу. Я обняла его за плечи, прижимая к себе, хотя казалось, куда уж ближе. Я целовала его в ответ, как изголодавшийся зверь, где-то на задворках сознания понимая, что не так всё должно было быть.