Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
Шрифт:
— Коринта!
— Дайте ей сказать! Я пытаюсь с уважением относиться к вашим архаичным взглядам относительно взаимоотношений родителей и детей, Дама, но с вами так сложно.
Дама откашлялась и сказала:
— Извините.
Я посмотрела на главную мачту, на пушки нашего галеона. Ровная лужайка. Здесь есть абсолютно все, что нужно. Батуты и бассейн, канаты и игры. Представляю, какие дни рождений мы сможем устраивать тут с пением и тортом, подарками и развлечениями, как будем обливать всех из водяных пушек, брызгаться пеной из огнетушителей
Но представить тут Эбби я не могла. По крайней мере, не взрослеющую Эбби, которая постепенно будет расти, обретать женские формы, будет совокупляться с огромными гориллоподобными мужчинами, женщинами или и с теми и с другими. Со временем она захочет уединяться, захочет приводить в гости таких же, как и она, друзей, которые запустили свои биологические часы, чтобы шептаться и смеяться с ними о менструациях и ухаживаниях. Я не могу представить Эбби с партнером или с детьми.
— У Римрок-роуд есть одно место, — медленно сказала Дама. — Старинный особняк, у него длинная история. Конечно, не такой роскошный… не такой тематический, как этот галеон. Но главное здание там было приспособлено для проживания Группы, любящей развлечения и игры. Кроме главного, есть два здания поменьше, удобно, когда хочешь уединиться, или когда люди живут разными интересами.
Я встала, отряхнула брюки и сунула руки в карманы.
— Давайте съездим посмотрим, — предложила я.
Дэвид Моулз
Третья сторона
Дэвид Моулз печатался в сборниках «Asimov's Science Fiction», «Polyphony 2», «Strange Horizons» и прочих. В приведенном ниже рассказе читатель оказывается втянутым в интриги, шпионские игры, культурный конфликт на далекой планете, живущей по своим, хоть и странным, законам. В такой ситуации очень важно знать, что представляют собой действующие лица.
Когда Цицерон отодвинул плотную гардину, занавешивающую вход в бар, время уже шло к рассвету. В помещение ворвался ветер с дождем. Ветер был теплым, как кровь, дождь отдавал затхлой зеленью заросшего пруда. Перед деревянной стойкой стояло три высоких стула, занят был лишь средний. Цицерон тяжело опустился на тот, что слева.
— Где ты был? — спросил человек, сидящий посредине. Говорил он на языке, на котором во всем этом мире разговаривали не более пятидесяти человек.
Цицерон не обратил на вопрос никакого внимания. Бармен поставил перед ним деревянную кружку и налил в нее немного мутного зелья. Тут же рядом с кружкой появилась миска супа. Цицерон запустил руку под плащ, перепачканный водорослями, и бросил на стойку горсть цинковых монет. Второй мужчина вздохнул.
Цицерон протянул руку мимо мужчины, взял бутылку с острым соусом
— Прием на факультете, — ответил наконец он. — Никак не мог уйти раньше. — Длинной ложкой он размешал суп. — А тебе обязательно надо было выбрать первую ночь сезона бурь, да? На улице просто жуть что творится. — Он шумно втянул в рот ложку супа и запил зельем из кружки.
— Черт побери, Цицерон…
— Шучу, — сказал Цицерон. Он подцепил длинной ложкой рыбный шарик, критически осмотрел его и запустил в рот. — За мной следили, — продолжал он с полным ртом. — Пришлось уходить, а это быстро не делается.
Второй мужчина напрягся.
— Дельцы?
— Что? — Цицерон проглотил то, что было во рту, и отложил ложку в сторону. — Конечно нет! Неужели ты думаешь, им нужны люди? Они используют трутней или кого-нибудь еще.
— Верно, — успокоился второй мужчина.
— Мариус, — начал Цицерон, — что с тобой? За мной следили Спецы или Тайная Империя, но в любом случае я от них ушел еще в Округе.
Мариус вздохнул и, постучав по стойке, подозвал бармена. Настала очередь Цицерона с нетерпением ожидать, пока бармен принесет еще одну миску с супом и наполнит им обоим кружки крепким зельем.
Наконец Цицерон пожал плечами и снова уткнулся в свою миску.
— Был прием, — начал он с полным ртом рыбы. — У ректора университета. В честь нового профессора неприкладной оптики. Неплохо поболтали с ним о люминесцентном эфире.
— Замечательно, Цицерон. Ты ведь преподаешь политическую экономию, а не физику.
— Я преподаю то, что мне нравится, черт возьми, — спокойно заметил Цицерон.
Он замолчал и занялся содержимым кружки. Через какое-то время поднял голову и сказал:
— Кстати, о дельцах. Сегодня они были в университете. Двое. Крутились вокруг библиотеки.
— Что им было нужно? — спросил Мариус.
— Понятия не имею, — ответил Цицерон. — Но мне они не понравились. Даже одежда у них была не местного покроя. Не знаю, за кого их приняли библиотекари.
— Послушай, Цицерон, — начал Мариус. — Гален подумывает о том, чтобы отправиться домой.
— А Саломею оставим дельцам? — вскинулся Цицерон.
— Я серьезно, — продолжал Мариус. — Все сошлись во мнении, что так будет безопаснее.
Цицерон поставил кружку на стойку.
— Черт бы их побрал.
Он ждал, что Мариус что-нибудь скажет, но тот молчал, и тогда Цицерон сам задал вопрос:
— Что собираешься делать ты?
Мариус вздохнул.
— Не знаю. Наверное, подожду, пока не примут окончательного решения.
Цицерон опустил взгляд и, не переставая, крутил кружку. На время замолчали оба. Наконец Цицерон сказал:
— Мариус, если мы вернемся… ты не будешь жалеть, что оставил здесь кого-то?
— Буду, буду жалеть о многих, — ответил Мариус. — Например, обо всех членах рабочего движения. — Он взглянул на Цицерона и только тут заметил выражение его лица. — Ого, — выдавил он и покачал головой. — Слушай, так нельзя.