Лучшее за год XXV.I

Коллектив авторов

Электронный переводчик в Парламенте живет своей загадочной жизнью.

— Нормально работает. Но они ничего нового не сообщают, только озвучивают лежащие на столах документы. Все это было на вчерашнем брифинге.

— Вы читаете по-английски?

— Да.

Чтению и письму надо учиться долго, экспресс-методом тут не обойдешься. Либо нужен исключительный талант к языкам.

Он небрежно, с оттенком столь удивившей меня недавно иронии, дезавуировал свои способности:

— Меня учили на родине. Но это не важно.

Помощники понимают все, что мне нужно.

— Это называется ораторским искусством, — сказала я. — А еще риторикой. Модулированная речь способна будить в людях чувства, затушевывать факты и влиять на результаты голосований…

Ваал скривил в гримасе неодобрения красивое лицо:

— Ужасно.

— Такова традиция. Просто у нас так принято делать дела. Я вздохнула и отправила Пеле вопрос по каналу, соединявшему наши глазницы.

«Смена партнеров?» Тотчас пришел отклик: «Совсем?»

Он обо мне беспокоился, хотел уберечь от небезопасного для здоровья общения с Ваалом, не догадываясь, что тем самым тревожит мою совесть. Мне очень нравился Пеле, но я бы не хотела привыкнуть к Диаспорийскому парламенту как к отчему дому.

«Нет, — ответила я. — Только на час».

Добраться до Тиамат удалось без труда. После заседания мы вчетвером спустились в вестибюль, там Ваала мигом окружила толпа влиятельных поклонников. Они его куда-то увели, и Пеле поспешил следом. Мы с Тиамат оказались всеми брошены и забыты — ну да невелика беда.

— Дебра, не выпить ли нам кофе? — с достоинством предложила она.

— Кофе обожаю. Но настоящий, а не бурду, что здесь развозят на тележках.

Я повела ее в любимую закусочную, и мы нашли свободный столик. Мне нравилось, как она справляется с минусами своего положения. Ваал куда-то ушел со свитой из сильных мира сего, а его партнерша вынуждена скромно пить кофе в обществе няньки…

Я собиралась подвести разговор к интересовавшей меня теме, но Тиамат опередила:

— Вас, должно быть, очень напугало вчерашнее происшествие? «Никакой враждебности!» — напомнила себе я.

— Слегка напугало, — признала я и притворилась, будто колеблюсь. — По словам делегата от Балас-Шета, ваш напарник совершил ритуал, подтвердил свой статус лидера, и кай этого ждали. Возможно, даже устроили так, чтобы жертва оказалась в пределах досягаемости. И больше такого не случится. Они правы?

Глотнув капучино, она осторожно проговорила:

— Ваал убежден, что ничего плохого не сделал. Но я не забыла ее отчаянный крик.

— А что вы думаете насчет?..

— Я могу говорить откровенно?

— Вы можете вообще ничего не говорить. Пусть мы и на людях, но никто не услышит, что вы скажете мне, а я — вам.

— На Сперансе даже у стен есть уши.

— Да, действительно… Система наблюдения постоянно ведет запись. Но я, как вам известно, являюсь чиновником Социальной поддержки. И я имею право

не раскрывать полученные от вас сведения.

И тогда она очень робко пошла на глазной контакт. Я поняла, что она еще никому прямо в глаза не смотрела. Цвет радужки у нее оказался очень мягкого серого оттенка с сиреневыми крапинами.

— В детстве, прежде чем покинуть родину, я ела мясо. Не добывала своими руками, но знала, откуда оно берется. Дебра, я не убивала, ни разу в жизни! И теперь не верю, что когда-нибудь смогу. — Она смотрела на ходивших мимо людей, на обстановку, — должно быть, все тут было для нее мучительно чужим. — Мама говорила, что мы должны отгородиться от прошлого и открыть себя будущему. Когда мне исполнилось шестнадцать, она настояла, чтобы я покинула дом и перебралась на другую планету.

— Вот слушаю, и кажется, что вы так молоды…

— Я молода. Между прочим, еще молочные зубы не выпали… Я не такая, как Ваал, потому что в другой среде выросла. Будь я тогда на его месте, все бы обернулось иначе, лучше для… них. Я в самом деле верю, что… — Она не договорила.

Под «ними» подразумевались кай, народ-добыча.

— Мне известно, что вы хотите сделать для Кай-Ан, — продолжала она. — Знайте: нам эта идея насчет восстановления нравится. Ваал готов помогать всеми силами, и я его поддержу.

Она улыбнулась, не разомкнув губ, не блеснув снежно-белыми зубами. Но под этой сдержанностью я увидела стальной стержень. И с какой легкостью она переменила тему!

Я не подозревала о такой смелости. И о такой хитрости.

— Дебра, а правда, что у народа Синей планеты есть тайные сверхспособности?

— О чем это вы? Неужели о говорящих цветах?

Пеле пытался заменить псевдонимы в софте Диаспорийского парламента. Причем доказывал, что нашим подопечным нужны имена из одной мифологии, и раз в ходу имена богов, то лучше взять ацтекские, например Уэуэтеотль, в честь бога, вырывающего живое сердце из груди жертвы… Роботы ответили отказом. Их, мол, не смущает мешанина из мифологий. Кодовое имя нужно для того, чтобы не возникало случайных накладок, пока система усваивает язык нового пользователя. Ваал и Тиамат подходят отлично, а в центральноамериканских именах слишком много букв.

Я поужинала с Ваалом в ВИП-гостинице. Он был само обаяние; мы ели блюда в стиле вегетарианский фьюжн, и я старалась не думать о мясе, лежащем на кухне в его апартаментах.

На другом краю зала в одиночестве закусывал человек с бычьими плечами, полковник Хаа'гаан, украдкой посматривая на нас грустными глазками, прячущимися меж тяжелых складок кожи. Шамаца глубоко потрясло случившееся в Парке надежды и мечты. Но его оранжевый с желтым аура-жетон оставался ярким, да и за свой я была спокойна. Все обстоит благополучно, по жестоким меркам космической дипломатии. Надо настраиваться на победу.