Лучшие классические детективы в одном томе (сборник)
Шрифт:
– Очень, – подтвердил Холмс.
– При нем была палка, с которой он, по словам матери, бросился вслед за Дреббером. Толстая, тяжелая дубинка, сэр.
– Как же, по-вашему, произошло убийство?
– А вот как. Он шел за Дреббером до самой Брикстон-роуд. Там снова завязалась драка. Шарпантье ударил этой палкой Дреббера, всего вероятнее, в живот, и тот сразу же умер, а на теле никаких следов не осталось. Лил дождь, кругом не было ни души, и Шарпантье оттащил свою жертву в пустой дом. А свеча, кровь на полу, надпись на стене и кольцо – это всего-навсего хитрости, чтобы запутать следствие.
– Молодец! – одобрительно воскликнул Холмс. – Право, Грегсон, вы делаете большие успехи. У вас большая
– Я тоже доволен собой, кажется, я недурно справился с делом, – горделиво ответил сыщик. – Молодой человек в своих показаниях утверждает, что он пошел за Дреббером, но тот вскоре заметил его и, подозвав кеб, уехал. Шарпантье утверждает, что, возвращаясь домой, он якобы встретил своего товарища по флоту, и они долго гуляли по улицам. Однако он не смог сказать, где живет этот его товарищ. Мне кажется, тут все сходится одно к одному необыкновенно точно. Но Лестрейд-то, Лестрейд! Как подумаю, что он сейчас рыщет по ложному следу, так меня разбирает смех! Смотрите-ка, да вот и он сам!
Да, действительно, в дверях стоял Лестрейд – за разговором мы не услышали его шагов на лестнице. Но куда девалась его самоуверенность, его обычная щеголеватость? На лице его была написана растерянность и тревога, измятая одежда забрызгана грязью. Очевидно, он пришел о чем-то посоветоваться с Шерлоком Холмсом, потому что, увидев своего коллегу, был смущен и раздосадован. Он стоял посреди комнаты, нервно теребя шляпу, и, казалось, не знал, как поступить.
– Совершенно небывалый случай, – произнес он наконец, – непостижимо запутанное дело!
– Неужели, мистер Лестрейд! – торжествующе воскликнул Грегсон. – Я не сомневался, что вы придете к такому заключению. Удалось ли вам найти секретаря, мистера Джозефа Стэнджерсона?
– Мистер Джозеф Стэнджерсон, – серьезным тоном сказал Лестрейд, – убит в гостинице «Холлидей» сегодня около шести часов утра.
Глава VII
Проблеск света
Неожиданная и важная весть, которую принес нам Лестрейд, слегка ошеломила всех нас. Грегсон вскочил с кресла, пролив на пол остатки виски с водой. Шерлок Холмс сдвинул брови и крепко сжал губы, а я молча уставился на него.
– И Стэнджерсон тоже… – пробормотал Холмс. – Дело осложняется.
– Оно и без того достаточно сложно, – проворчал Лестрейд, берясь за стул. – Но я, кажется, угодил на военный совет?
– А вы… вы точно знаете, что он убит? – запинаясь, спросил Грегсон.
– Я только что был в его комнате, – ответил Лестрейд. – И первый обнаружил его труп.
– А мы тут слушали Грегсона, который по-своему решил загадку, – заметил Холмс. – Будьте добры, расскажите нам, что вы видели и что успели сделать.
– Пожалуйста, – ответил Лестрейд, усаживаясь на стул. – Не скрою, я держался того мнения, что Стэнджерсон замешан в убийстве Дреббера. Сегодняшнее событие доказало, что я ошибался. Одержимый мыслью о его соучастии, я решил выяснить, где он и что с ним. Третьего числа вечером, примерно в половине девятого, их видели вместе на Юстонском вокзале. В два часа ночи труп Дреббера нашли на Брикстон-роуд. Следовательно, я должен был узнать, что делал Стэнджерсон между половиной девятого и тем часом, когда было совершено преступление, и куда он девался после этого. Я послал в Ливерпуль телеграмму, сообщил приметы Стэнджерсона и просил проследить за пароходами, отходящими в Америку. Затем я объехал все гостиницы и меблированные комнаты в районе Юстонского вокзала. Видите ли, я рассуждал так: если они с Дреббером расстались у вокзала, то скорее всего секретарь переночует где-нибудь поблизости, а утром опять явится на вокзал.
– Они, вероятно, заранее условились о месте встречи, – вставил Холмс.
– Так и оказалось. Вчерашний вечер я потратил на поиски Стэнджерсона, но безуспешно. Сегодня я начал искать его с раннего утра и к восьми часам добрался наконец до гостиницы «Холлидей» на Литл-Джордж-стрит. На вопрос, не живет ли здесь мистер Стэнджерсон, мне сразу ответили утвердительно.
– Вы, наверное, тот джентльмен, которого он поджидает, – сказали мне. – Он ждет вас уже два дня.
– А где он сейчас? – спросил я.
– У себя наверху, он еще спит. Он просил разбудить его в девять.
– Я сам его разбужу, – сказал я.
Я подумал, что мой внезапный приход застанет его врасплох и от неожиданности он может проговориться насчет убийства. Коридорный вызвался проводить меня до его комнаты – она была на втором этаже и выходила в узенький коридорчик. Показав мне его дверь, коридорный пошел было вниз, как вдруг я увидел такое, от чего, несмотря на мой двадцатилетний опыт, мне едва не стало дурно. Из-под двери вилась тоненькая красная полоска крови, она пересекала пол коридорчика и образовала лужицу у противоположной стены. Я невольно вскрикнул; коридорный тотчас же вернулся назад. Увидев кровь, он чуть не хлопнулся без чувств. Дверь оказалась заперта изнутри, но мы высадили ее плечами и ворвались в комнату. Окно было открыто, а возле него на полу, скорчившись, лежал человек в ночной рубашке. Он был мертв, и, очевидно, уже давно: труп успел окоченеть. Мы перевернули его на спину, и коридорный подтвердил, что это тот самый человек, который жил у них в гостинице под именем Джозефа Стэнджерсона. Смерть наступила от сильного удара ножом в левый бок; должно быть, нож задел сердце. И тут обнаружилось самое странное. Как вы думаете, что мы увидели над трупом?
Прежде чем Холмс успел ответить, я почувствовал, что сейчас услышу что-то страшное, и у меня по коже поползли мурашки.
– Слово «Rache», написанное кровью, – сказал Холмс.
– Да, именно. – В голосе Лестрейда звучал суеверный страх.
Мы помолчали. В действиях неизвестного убийцы была какая-то зловещая методичность, и от этого его преступления казались еще ужаснее. Нервы мои, ни разу не сдававшие на полях сражений, сейчас затрепетали.
– Убийцу видели, – продолжал Лестрейд. – Мальчик, приносивший молоко, шел обратно в молочную через проулок, куда выходит конюшня, что на задах гостиницы. Он заметил, что лестница, всегда валявшаяся на земле, приставлена к окну второго этажа гостиницы, а окно распахнуто настежь. Отойдя немного, он оглянулся и увидел, что по лестнице спускается человек. И спускался он так спокойно, не таясь, что мальчик принял его за плотника или столяра, работавшего в гостинице. Мальчик не обратил особого внимания на этого человека, хотя у него мелькнула мысль, что в такую рань обычно еще не работают. Он припоминает, что человек этот был высокого роста, с красноватым лицом и в длинном коричневом пальто. Он, должно быть, ушел из комнаты не сразу после убийства – он ополоснул руки в тазу с водой и тщательно вытер нож о простыню, на которой остались кровяные пятна.
Я взглянул на Холмса – описание убийцы в точности совпадало с его догадками. Однако лицо его не выражало ни радости, ни удовлетворения.
– Вы не нашли в комнате ничего такого, что могло бы навести на след убийцы? – спросил он.
– Ничего. У Стэнджерсона в кармане был кошелек Дреббера, но тут нет ничего удивительного: Стэнджерсон всегда за него расплачивался. В кошельке восемьдесят фунтов с мелочью, и, очевидно, оттуда ничего не взято. Не знаю, каковы мотивы этих странных преступлений, но только не ограбление. В карманах убитого не обнаружено никаких документов или записок, кроме телеграммы из Кливленда, полученной с месяц назад. Текст ее – «Дж. X. в Европе». Подписи в телеграмме нет.