Лучшие подруги

Келли Кэти

Да и собой не мешало бы заняться. Конечно же, Лиззи не превратилась в неряху. Когда в ее светло-каштановых вьющихся волосах появлялась седина, она тут же бежала в парикмахерскую. И Майлсу, похоже, нравилось, что она следит за собой.

Лиззи с удовлетворением думала, что Майлс тоже не позволяет себе стариться раньше времени. Ведь им обоим исполнилось только по сорок четыре. Некоторые в их возрасте только женились и заводили детей, а у них все это было уже позади.

В один из дней Лиззи принесла домой рекламные проспекты оранжерей, ну и ради развлечения прихватила еще проспекты, рекламировавшие сафари.

Вечером Майлс, сидя в своем кресле перед камином, молча разглядывал проспекты, которые Лиззи нарочно положила на кофейный столик. А затем совершенно спокойно Майлс сообщил, что хочет развестись с ней. Ему очень жаль, но разве она не понимает, что так будет лучше?

Лиззи, уже успевшая заглянуть в ежедневник мужа, чтобы узнать, смог ли бы он взять отпуск в лучший для поездки на сафари сезон, буквально оцепенела, стоя у каминной полки.

– Я думаю, ты согласишься со мной, – так же спокойно продолжал Майлс. – У нас давно уже у каждого своя жизнь. Мы жили вместе только ради детей, но теперь, когда они разъехались… – Он замолчал, не закончив фразы.

По мере того как до Лиззи доходил смысл его слов, ее все больше охватывал ужас.

– Лиззи, мы слишком рано поженились, – снова заговорил Майлс. – У нас не было времени подумать о будущем или о том, действительно ли мы подходим друг другу. Ведь если бы ты не забеременела, мы бы не поженились, не так ли?

Лиззи уставилась на мужа. Поразивший ее шок заставил вспомнить тот, другой шок – от осознания того, что она беременна. Она стояла в туалете ресторана, в котором работала, и с надеждой думала, что в результаты теста вкралась ошибка. Ведь она спала только с Майлсом, а другие девушки часто меняли партнеров, так почему же залетела именно она? Господи, что же теперь будет? Ее родители были хорошими и добрыми людьми, но они строго придерживались старых моральных правил. Их любимая дочь забеременела… не будучи замужем. Это станет для них трагедией.

Лиззи никогда не забывала того облегчения, которое она испытала, когда Майлс, с трудом сглотнув слюну, сказал, что они поженятся и он на свою зарплату муниципального служащего сможет содержать ее и ребенка.

И вот теперь Майлс снова говорил с ней так же решительно, пытаясь убедить силой своих доводов.

– Лиззи, пойми, я вовсе не жалею, что мы поженились. В то время это был единственный выход. Мы поженились и жили вместе, но оба понимали, что это не совсем то, чего нам хотелось. Разве ты никогда не мечтала о лучшей жизни?

Нет, Лиззи никогда не мечтала о лучшей жизни. Честно говоря, ее не охватил радостный трепет, когда Майлс заявил о предстоящей свадьбе и поцеловал ее, но разве не радовались от души их свадьбе родители? Вот и получается, что брак – это одно дело, а любовь и страсть – совсем другое, предназначенное для «мыльных опер», а не для реальной жизни.

– Мы еще достаточно молоды, чтобы наслаждаться жизнью, – сказал Майлс, отчаянно стараясь, чтобы жена поняла его. – И сможем возместить потерянное время.

– Как ее зовут? – требовательным тоном спросила Лиззи, у которой неожиданно прорезался голос. – Кто она такая?

– Лиззи… – Во взгляде Майлса была жалость. – Да нет у меня никого. Данмор слишком маленький городок, в нем невозможно ничего утаить. Я просто хочу уйти, пока совсем не состарился, пока не потерял уверенности в себе.

И вот эти слова оказались самыми болезненными. Значит, у него никого нет. Нет женщины, которая заставила бы Майлса уйти от жены. Значит, во всем виновата она, Лиззи, да еще то, что они слишком рано поженились.

В течение нескольких месяцев после ухода мужа Лиззи постоянно спрашивала себя: как же она, считавшая себя реалисткой, не осознала того, что было очевидно всем, – в браке должна присутствовать особая магия, которой их браку как раз и не хватало?

Она неоднократно повторяла про себя слова Майлса: «Ты этого хочешь, Лиззи? Чтобы мы сосуществовали вместе ради приличия и детей? Чтобы никогда не смогли жить полноценной жизнью, не найдя в себе мужества расстаться?»

Дебру ошеломило известие о разводе родителей, она приехала домой из медицинского колледжа, не в силах сдержать слезы и дрожь.

– Как вы могли так поступить с нами? – набросилась она на мать. – Как вы могли?

И Лиззи, которая очень бы хотела, чтобы Майлс остался, но не могла удерживать мужа против его воли, стала объяснять дочери, что супружеские пары иногда расходятся, и не лучше ли признать это, чем жить во лжи?

– Жизнь продолжается, – пояснила Лиззи со спокойствием, которого вовсе не ощущала. – Это по-прежнему твой дом, только отец больше не будет жить здесь. А его новый дом будет для тебя вторым домом. – Лиззи и сама не понимала, как ей удавалось говорить с дочерью тоном, подразумевающим, что все будет хорошо, однако у нее это получилось. Рыдания Дебры постепенно стихли, как бывало в детстве, когда кто-то обижал маленькую Дебру и только Лиззи могла успокоить ее. «Что ж, мать всегда остается матерью», – думала Лиззи, гладя дочь по голове.

Джо отреагировал совсем иначе. Ему шел двадцать второй год, он счастливо жил в Лондоне, а когда приехал на несколько дней домой и Лиззи поведала ему о случившемся, Джо на некоторое время лишился дара речи, что, вероятно, произошло с ним впервые в жизни.

– Ох, мама, – сочувственно промолвил он, когда пришел в себя, – даже когда я был моложе, я понимал, что вы с отцом живете вместе только ради меня и Дебры. Думаю, вы поступили правильно.

Лиззи пристально смотрела на сына. Он так был похож на своего отца: худощавый, непослушные вихры, которые надо было все время расчесывать, и те же ласковые карие глаза.

Лиззи никому не говорила о том, что сказал ей Джо. Но слова сына придали ей новые силы.

– Люди меняются, а жизнь продолжается, – обычно отвечала она, когда кто-то пытался выразить ей сочувствие.

– Мы с Майлсом жили хорошо, но ты же знаешь, что мы поженились слишком молодыми и в силу определенных обстоятельств, – сказала Лиззи своей сестре Гвен. – Что мы тогда могли знать о любви? И вообще, надо издать закон, запрещающий людям жениться раньше тридцати лет!

– Нам следовало разойтись еще несколько лет назад. – Эти слова Лиззи сказала доктору Морган. Она тщательно скрывала ото всех, что глубоко несчастна.