Лучший друг моего парня. Книга 2
Шрифт:
– Ты больной на всю голову, – говорю тихо, чуть хрипло, потом что фразы царапают горло и с трудом проталкиваются через тугой образовавшийся ком, пытаюсь проглотить его и вернуть себе былую звонкость, но понимаю, что могу лишь расплакаться.
– Какой есть, – Мирон ослабляет хватку на моих запястьях и отшатывается, запинается и налетает спиной на стену. Встряхивает головой, прожигая взглядом. Запускает пятерню в волосы, откидывая растрепавшиеся пряди со лба. – Какой есть. – повторяет глухо.
Мне бы сейчас
У Гейдена тоже грудь вздымается быстро, дышит он часто. Выглядит безумным.
– И я такая какая есть. Меняться не планирую.
– Продажная сука? – отвешивает еще одну словесную пощечину, от которой обжигает щеку.
Развожу руку, как бы извиняясь, и горько усмехаюсь. Надеюсь, выхолит цинично, а не горько и надломлено.
– Видеть тебя не могу, – все что могу вымолвить. – И не хочу. Ты мне противен.
– Взаимно.
Наконец способность двигаться ко мне возвращается. Наклоняюсь за сумкой, и прижимаю ее к груди, стараясь защититься ей как щитом. Будто она может защитить от перепалки с Мироном, которая вытягивает постельные силы. Лишает желания жить. Понимаю, насколько мне проще было пока его не было рядом. Легко любить образ, оставшийся в памяти. То, что я вижу сейчас передо мной, мне совсем не нравится. Вызывает ужас, отвращение, оцепенение. Он всегда таким был? Или я была настолько слепа.
– Никогда больше не прикасайся ко мне. Я запрещаю.
– Обожаю нарушать правила, – с ледяной усмешкой произносит Гейден, делая шаг вперед. – Звучит как вызов. Сначала ты тоже кричала, что никого ничего у нас не будет. А потом с радостью раздвинула ноги.
Чертов мазохист.
Отшатываюсь от него, больно бьюсь лопатками о холодную бетонную стену.
– Только попробуй подойти ближе. Я буду кричать! – предупреждаю, выставляя вперед руку.
– Мне это нравится. Или забыла уже?
Воспоминания кинолентой проносятся перед глазами. Ком в горле опять на месте, а в груди ноет и болит, так словно все внутренности скрутило в канатный узел, и затягивают все сильнее и сильнее.
– Я ничего не забыла, но очень бы хотела забыть, все что нас связывало. Все. От и до. Я жалею, ясно? Жалею о том, что у нас было!
– Ясно, – режет своей широкой улыбкой, как ножом.
У меня в груди петарды взрываются, а он улыбается, широко и открыто, обнажая ровные белые зубы. Издевается и кайфует от этого. Смог выбить меня из седла и наслаждается моим падением.
К горлу подскакивает тошнота.
Отвожу взгляд, черчу глазами квадрат по периметру лестничной площадке и возвращаюсь к лицу Мирона. Он наблюдает за мной, засунув руки в карманы толстовки и чуть склонив голову на бок, так что пряди из его челки
– Тогда отстань от меня, – произношу рвано. – Если тебе все ясно.
– Нам нужно поговорить. Без вот этого всего, – взмахивает рукой Мирон. – Без эмоций. И с холодной и трезвой головой. Тогда оставлю в покое.
Давлюсь смешком. Он сейчас серьезно?
– Я дышать с тобой одним воздухом сейчас не хочу не то, что разговаривать, – обрубаю.
Нахожу в себе силы, выдержать прямой взгляд Мирона, и огибая его по дуге, ныряя в коридор. Несколько быстрых шагов и я у цели. Распахиваю дверь женского туалета, миную ряд умывальников и не обращая внимания, на не совсем приятный запах, закрываюсь на шпингалет в ближайшей кабинке.
Прижав ладонь к груди, пытаясь отдышаться. Из горла рвется предательский громкий всхлип, и я перемещаю руку на рот. Зубами давлю на нижнюю губу и запрещаю себе плакать. Только слезам все равно. Кран уже отрыли, и они тихим потом струятся по щекам.
Вчера Мирон подобрал меня ночью с трассы, спас от Валентины Головиной, а сегодня вылил на мою голову ведро помоев. Почему? Чувствую на этот вопрос я не скоро найду ответ.
Никогда я еще не ощущала себя настолько опущенной, втоптанной в грязь и униженной. Каждое столкновение с Гейденом, словно битва не на жизнь, а на смерть. Всегда так было с самой первой встречи. Потом у нас получилось снизить градус ненависти, перейдя в плоскость страсти и похоти. Но сейчас, когда секс уже случился, и ничего нового он не даст ни мне не Мирону, я понимаю та дверь раз и на всегда захлопнулась.
Тогда, о чем он предлагает нам разговаривать?
Он озвучил мне свое предложение единственный раз и больше повторять не станет, как и я не стану просить, принять меня назад. Только что он задумал на этот раз?
Выйдя из кабинки, поправляю прическу и вытираю потекшую тушь уголком салфетки, завалявшейся на дне сумки. Подкрашиваю губы, мерччающим блеском, чтобы сместить фокус с покрасневших глаз и выдвигаюсь на зачет. Выбираясь из туалета, воровато оглядываюсь по сторонам. Моя психика не готова к еще одной битве с Мироном сегодня.
Как я и предполагала его на зачете нет, как нет и пропуска в листе присутствующих.
Преподаватель предлагает нам тянуть билеты как на экзамене и тридцать минут на написания ответа, кто справляется, быстрее подходит устно отвечать. Я вожусь дольше чем планировала, потому что встреча с Гейденом выбила из головы часть знаний, заменив их совсем не нужными воспоминаниями.
Меня до сих пор колотит.
Продажная сука.
Трясу волосами, пытаясь спрятать за ними лицо, как за шторками и склоняюсь ниже к лситку с ответом.