Лучший полицейский детектив – 2
Шрифт:
— Теперь ты можешь ответить на вопрос, упал Вадим сам или ему помогли.
— И что мне делать с чеком?
— Купить машину. Но не забудь сначала продать старую. Не бросайся деньгами.
— Но сорок тысяч! Он хочет купить мое молчание? Да я и не собиралась…
— Это не так, дитя мое. Ты не знаешь этих людей. Он очень любил свою мать. И это похвально.
Через неделю позвонила мама:
— Твой отец сошел с ума.
Я поинтересовалась, в чем это выражается.
— Он хочет у дома рядом с магнолией посадить сосну. Во-первых, я не уверена, приживется ли сосна во Флориде. А во-вторых, как она будет
Я все поняла:
— Это смотря какая сосна!
— Что значит какая?
— Я думаю, что около дома хорошо бы смотрелась европейская кедровая сосна.
Мама молчала с минуту. Потом:
— Именно такую сосну он и хочет посадить.
— Это прекрасная сосна, — сказала я.
— Как ты думаешь она приживется? — спросила она.
— Если папа сказал, что приживется, значит, приживется, — ответила я.
— Это верно, — согласилась мама. — Если папа сказал, что приживется, значит, приживется.
Через неделю в магазине Whole Food я встретила профессора Мешкова. Он сделал вид, что меня не заметил, но потом мы столкнулись лицом к лицу. Пока я думала, с чего начать разговор, он меня опередил:
— Я на днях звонил в Москву. Вере Большаковой. Помните такую?
— Помню.
— Там была еще одна подруга Любы Надя Крюкова. Они обе ничего не знают о Любе. Я им не стал рассказывать.
— Есть новости. Вадим умер.
И я рассказала про ужасную кончину Вадима.
На удивление профессор почти не среагировал и вернулся к телефонному звонку в Москву:
— Сейчас там очень тяжелая жизнь. Вера и Надя просто нищенствуют. Живут впроголодь. Я им перешлю сотню долларов. Для них это большие деньги.
И стал прощаться.
— Как Валерия Александровна? — спросила я.
— Она в госпитале.
— Что с ней?
— Так. Ничего особенного.
— Интоксикация?
— Да.
Дальше он говорил быстро и зло:
— Нет больше лекарства. Все. Я знал, что так кончится.
Я начала его успокаивать. Он почти стонал:
— Это все рок. Это все рок…
А дальше жизнь продолжалась. Я, когда получалось, отправлялась на выходные к родителям. Папа раз в месяц на три дня прилетал в Вашингтон, мама звонила мне и советовала хотя бы раз в неделю посещать тренировочный зал. В Вашингтон приезжал театр имени Моссовета и показывал «Дядю Ваню». Сослуживцы ходили и потом восхищались: «Ох, эти русские!». Я регулярно получала буклеты из George Mason University с программами симфонического оркестра. Как-то в Орландо мы снова ездили в итальянский ресторан, но тенора, певшего «nessun dorma», уже не было. Пели другие, и очень плохо.
Сэм передал дело об убийстве в Кокоа-Бич в архив. На папке было написано: «Закрыто в связи со смертью подозреваемого».
Инна Холод
Однажды в Хэмптоне
Глава 1. Детектив Том
Вот уже три недели, как муж Эммы Холбрук пропал без вести. Женщина была изведена собственными нервами и фантазиями. День свадьбы был лучшим событием, которое надолго осталось в памяти Эммы — приятные гости, атмосфера и музыка. Они славно повеселились. Потом всю ночь провели у берега моря — мило болтали, пили дорогое вино, танцевали, жарили зефир на костре. Едва солнце показалось из-за горизонта, мужчина и женщина поехали домой. А когда утром Эмма проснулась и сладко потянулась в постели, то обнаружила — мужа нет дома. Телефон не отвечал, а записки с объяснением не оставлено. Тогда он пропал. И с тех пор прошло уже более трёх недель. Эмма не понимала, что происходит. У них всё было чудесно, они были счастливы вместе и никогда серьезно не ругались. Женщина пребывала в ужасном недоумении оттого, что он уехал просто так, не оставив никаких объяснений. И это наводило её на мысль, что здесь что-то не так. На душе у нее было дурное предчувствие. Она плакала. Потом у нее наступал период апатии. Потом она снова плакала. А за бесконечными истериками опять же следовало безразличие. На четвертый день после исчезновения мужа ей пришла записка с угрозой. Почерка, которым было написано письмо, она не знала. «Только ты можешь помочь своему мужу выжить. В полицию не суйся — будет хуже» — говорилось в записке. Красивые буквы были с ненавистью вдавлены в лист бумаги, — обидчик писал это в злом настрое.
Только тогда женщина поняла — ее ситуация гораздо серьёзней, чем она могла себе представить. Наверняка с мужем произошло что-то страшное. И это могло произойти с ней тоже. Так страх поселился в её душе навсегда. Она часто видела проезжающую мимо черную машину или же незнакомых ей людей, которые пристально наблюдали за каждым её действием. И что удивительно — она не понимала мотив этой ужасной ситуации. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что нужно бежать в полицию, но угрозы на бумаге предупреждали о обратном. По ночам ей снились кошмары, будто ее мужа жестоко убивают, а днем она принимала успокоительное, и день за днём пыталась понять, как ей жить дальше и как себя защитить. Она чувствовала себя слабой.
В голове и мысли не было пойти развеяться, но друзья предложили Эмме немного развлечься, хотя ей было далеко не до этого. Женщина прекрасно понимала — каждый день сидеть дома в ожидании того, что тебя могут убить — не лучшая идея. А в компании людей она чувствовала себя лучше. И хоть она многократно отказывалась от соблазнительного предложения погулять, в этот раз подруги убедили ее.
Одна из ее лучших подруг — Шейла — устраивала вечеринку в честь десятилетия ее сына — Адама. Поэтому подруги привели себя в должный вид и отправились на вечеринку.
Дом Шейлы находился в конце главной улицы. Шейла просто замечательная женщина и мать. Ей многое пришлось пережить в этой жизни. Женщина не раз теряла близких людей, её не раз жестоко предавали, но она всегда оставалась железным человеком. Шейла была словно воплощением силы и уверенности. Еще она была очень аккуратной и придирчивой. Ее дом всегда блестел, а на одежде никогда не было лишнего волоска. Шейла — просто прекрасная мать… Не раз ее сыну грозила опасность, но она всегда готова была отдать за него свою жизнь. Поэтому Эмма знала, что этот праздник для неё очень важен. Ведь день рождения своего ребёнка — это один из лучших праздников.
После торжества Эмма возвращалась домой. Она рада была времени, проведенному с подругами, и хоть грусть и беспокойство не исчезли, ей было приятно находиться в обществе близких людей. Так она чувствовала себя безопасней.
Было около девяти вечера, когда вдруг резко завизжали тормоза в конце улицы. Вечер был очень мрачным, излучающим что-то страшное и неприятное. Вдали горизонта гремело, и где-то мерцала молния, на миг освещая небо, отягощённое тучами… Ветер то и дело колыхал деревья, которые содрогались от его прикосновений. По радио объявляли надвигающийся шторм. Где-то вдали слышалось уханье совы.