Лучший способ примирения
Шрифт:
Кайро пристально посмотрел на нее. Медные волосы уложены в элегантный узел, блики света пляшут в золотистых прядях. Длинная стройная шея, вызывавшая приступ мучительного желания ощутить ее кожу на вкус. Казалось, по ней рассыпаны тончайшие золотистые пылинки, а на любой другой женщине это могло выглядеть косметической хитростью. Длинные ноги, изящные изгибы, подчеркнутые платьем, и заманчивый огонек живого ума в темных глазах.
Снова в душе Кайро словно что-то царапнуло, как в тот раз, когда он смотрел на фотографию девушки. Плохой знак. Значит, он запутался, влип в неприятности. Нужно
– Вы очень красивы.
– Я бы поблагодарила, но сомневаюсь, что это комплимент.
– Ваша красота удивительна. Конечно, я ожидал, что вы будете привлекательны, как и все женщины вашей профессии.
Бриттани улыбнулась холодно и надменно. Поистине королевская улыбка.
– Моей профессии?
– Танцовщица, телезвезда, женщина – переходящий приз, дорого обходящийся мужчинам, всегда открытая новым предложениям. Как бы вы сами себя назвали?
Улыбка стала еще шире, невозможно отвести глаза.
– Да, я открыта предложениям. – Она провела пальчиком по краю бокала, и он вспомнил, какова на ощупь ее кожа, горячая и шелковистая. Глупо прикасаться к ней. До сих пор Кайро не мог унять бешено бьющегося сердца, неожиданно пробуждающихся похотливых мыслей и отчаянного желания, которое лучше всего игнорировать. – Может быть, скажете, зачем я здесь?
– А вы, я смотрю, устали изобретать оскорбительные титулы для меня? Жаль.
– Моя фантазия работает только по моему желанию. Монте-Карло же, боюсь, не заинтересовал меня. Я не принадлежу к числу азартных игроков. Предпочитаю уверенность в будущем. И ненавижу скучать.
– Так вам скучно? А я-то, наивный, полагал, что вы несколько взволнованны.
– Скорее, задыхаюсь от отвращения. Интересно, отчего бы это?
Она, безусловно, лгала. Блеск глаз выдавал ее с головой. Кайро сунул руки в карманы.
– Возможно, вам не нравятся пентхаусы с прекрасным видом, а перед вами сразу два таких: побережье и я. Выбирайте. И они, говорю без капли стеснения, просто прекрасны.
– А может, мне не нравятся заносчивые мужчины слишком высокого мнения о себе, на которых приходится тратить время. Я только и делаю, что читаю о таких в желтой прессе. Ничего интересного, как в овсянке на завтрак.
– Я ослышался или вы сравнили меня с отвратительной кашей?
– И должна сказать, поражена сходством.
– Это оскорбительно, меня поддержал бы любой, мисс Холлис. Посмотрите на меня пристальнее.
– Я не стану любоваться на вас, вы и так делаете это слишком часто. Что-что, а любить себя вы умеете. Это подтверждает мою версию о вашем самомнении, но не отвечает на вопрос, почему все-таки я здесь.
Что-то подсказывало, что это одна из редчайших возможностей высказать все начистоту. Ну или почти все. Он считал, что честность несколько скрасит подозрения и расстройство. Немного самокритики и жестокая правда – и все встанет на свои места. Однако не учел, что может воспылать страстью к собеседнице.
– У меня предложение, – Кайро все же заставил себя произнести это, отказавшись от мысли просто соблазнить ее и посмотреть, что из этого выйдет. Известно, чем все заканчивается, никакие наслаждения не перевесят суровой реальности нависающего над ним будущего.
– Обычно в таких случаях говорят «Польщена честью», но я не буду. Не хочется становиться содержанкой. К тому же, как бы это мягче сказать, ваши чары слишком часто пускаются в ход.
– Прошу прощения, вы только что сравнили меня со шлюхой?
– Я бы не стала использовать именно это слово, однако вспоминаю некоторые фразы из газет. Хотя, если начистоту, ваше предложение скучно.
– Не обманывайтесь, мисс Холлис. То, что у меня было много девушек, правда.
– Глядите-ка, правда? Не преувеличиваете?
– Моя сексуальная жизнь является предметом слишком уж пристального внимания прессы, и это впрямь утомляет. Я пообещал себе не отслеживать все статьи, они скучны. Но сам процесс утомить не может.
– Возможно, вам просто не говорят правды. Даже такой самовлюбленный болван, как вы, должны это понимать.
– Полагаю, первые сто девушек просто прельстились моей биографией. Вторые двести, наверное, заинтересовались деньгами. Хотя вряд ли все. Никакие деньги не заставят так кричать и плакать, а именно так они вели себя, оказавшись в постели со мной. Вы можете сказать, они притворялись, но я возражу. Вряд ли притворялись все.
– Я уверена, что вы говорите правду и впрямь видели все это. Оттого что хотели увидеть.
Что бы она ни говорила, а беседа и на нее произвела впечатление.
– Да хоть сто раз на дню, или сколько вы претендуете. С ума сойти.
Кайро не был ни святым, ни злодеем, однако ни разу не ощущал потребность откровенничать с женщиной. Что творится с ним сейчас?
– Мне хорошо удается лишь одно. – Он почти не контролировал себя в этот момент, и знал это. – И уж если начистоту, я в этом просто профессионал.
– В этом и заключается ваше предложение? Я повторяю свой ответ, «нет». Вам бы несколько реалистичнее смотреть на вещи, слишком высокого вы о себе мнения.
– Я прекрасный любовник, и самомнение тут ни при чем. Это факт. – Давно позабытый азарт разгорелся в нем так же необычно, как и страстное желание, буквально рвавшее на части. – Боюсь, вы неправильно поняли, мое предложение менее заманчиво. Я не ищу содержанку, мисс Холлис. Зачем? Обычно женщины готовы выполнить любую мою просьбу бесплатно, где и когда угодно.
– Звучит романтично.
– Ну, тогда то, что я скажу, вам понравится. – Кайро пристально поглядел на Бриттани, золотистый лучик, внезапно осветивший его жизнь. Обнять бы ее сейчас. Кровь бешено пульсировала в венах, точно после марафона. – Мне нужна жена, и я рассматривал несколько кандидаток на эту роль, но вы, бесспорно, опережаете всех.
Он ожидал услышать ехидную реплику или нервный смешок, даже приготовился обороняться, и ожидание это приятно обожгло вены. Однако Бриттани лишь смотрела на него своими карими глазами, и невозможно было понять, о чем она думает.