Лука
Шрифт:
У меня перед глазами было два лица, четыре глаза, буравящих меня.
— Мониша, ты вздох не сделаешь без моего ведома. — заговорил он тихо, придвигаясь ко мне, проводя руками по моей голой спине, забираясь одной рукой под платье, и усаживая меня к себе на колени, как маленького ребенка. Его губы стали касаться моей шеи, лаская ее своим дыханием. — Неужели ты, действительно, думала, что я поверю тебе?
Мне стало до горечи обидно. Я такая страшная, что со мной никто не захочет быть? Или меня можно только насиловать?
Пихнула
— Малышка, мне нравится, как ты ревнуешь. Но еще хотя бы РАЗ просто пошутишь или подумаешь про другого мужика и я… отшлепаю тебя так, что сидеть месяц не сможешь.
— А тебе значит с Габи можно? — он снова рассмеялся и посмотрел на меня, самодовольно ухмыляясь. У меня от злости аж зубы свело. Из его рук никак не получалось освободиться. — ненавижу тебя…ненавижу…
— А я вот думаю совсем наоборот, ночами зовешь, любишь до одури. Ревнуешь. — он нашептывал слова на ухо, а я тягучими мыслями старалась переварить услышанное — звала его ночью? Люблю? Чушь, только черная ненависть с момента нашей первой встречи и ничего другого. — И если тебе станет легче, то с момента твоего появления в моей жизни — кроме двух отвратительных минетов у меня больше ничего и ни с кем не было…
Майлз.
Выбор был сделан, и Лука был прав, мне нужно было разобраться со своими чувствами и мыслями. А для этого я взял бутылку виски и поднялся в комнаты разврата, чтобы впитать в себя весь грех этого бренного мира.
В свете красных ламп курил кальян старый друг из прошлого, весело рассматривающий меня. Я растянулся в пьяной ухмылке:
— Оливер!
Глава 7
Заявление дьявола ввело меня в пьяный ступор. Я не ожидала услышать от него это, может что-то типа, что можно льву нельзя собаке, но никак не признание в шаткой верности. Можно было решить, что он лжет, но за эти месяцы, что я жила в его доме поняла одно — Лука Гроссерия никогда не бросается словами просто так, и вряд ли бы он лгал по такой мелочи, чтобы умаслить меня.
Я сглотнула. Это что-то значит или у него просто времени нет на женщин, поэтому он завел маленькую светлую собачку породы "Для господских нужд"? Которая будет жить под его боком по его правилам.
Пока я размышляла, даже не заметила, как Лука лениво играл с моими локонами, с ухмылкой наблюдая за моим обескураженным лицом. Ему явно доставляло утробное удовольствие моё послушание. И моя пьяная глупая затея его тоже явно позабавила, как будто…
— Зачем ты взял меня на эту вечеринку? — спросила тихо я, начиная подозревать заговор.
— Я обещал Майлзу, что если ты так страдаешь в моем доме, то он может тебя спасти и забрать из моего дома. Но как проверить, что действительно чувствует дикая кошка? Хочет ли она, чтобы ее спасли от меня? Ввести в игру
— То есть все было подстроено? И то, что Габи пришла ко мне в туалет… — Руки Луки меня резко сжали до боли, так что я вскрикнула, посмотрела на него, не договорив.
— Что она хотела от тебя? — его голос не предвещал ничего хорошего. И мне стало страшно, потому что кости затрещали в его руках, вырваться было невозможно.
— Хотела посмотреть на твою новую игрушку. — не знаю удалось ли скрыть мне боль, которую доставила встреча с этой красоткой, знающей себе цену. Глаза Луки потемнели, он ослабил хватку, но сам он не успокоился. Что-то обдумывал. Язык зачесался, а алкоголь внутри меня крикнул, что терять нам нечего, и я язвительно выдала на одном дыхании: — Разве не так ты назваешь меня при всех своих людях?
Лука снова улыбнулся мальчишечьей улыбкой, при которой пропадал тот монстр, сворачивающий шеи, и заставивший меня стать на колени перед ним. Он ничего не сказал, а просто положил мою голову себе на плечо. Он больше был не в настроении обсуждать эту тему, а я не стала ему перечить. Должна чувствовать отвращение к нему и неприязнь, а вместо этого сижу у него на руках и дремлю, прокручивая мысли в голове. Когда это чувство прошло? Вот когда знала точно, но почему?
Сделала для себя открытие, что машинально подчиняюсь ему и не чувствую при этом даже уязвленности. И внутри стало гадко, я не сломалась, я подстроилась, чтобы выжить…
Мы подъехали к нашему дому. И мне жутко захотелось есть, подумала даже попросить Руни приготовить Том Ям, иногда она баловала меня им. Но Лука не разрешал мне много острого из-за чего-то в моих анализах, результаты которых я сама и не видела то.
Впереди нас ехал гелентваген с охраной Луки, как и сзади нас. Я уже привыкла, что его окружает постоянно целая армия, которая незаметно смотрит за каждым его шагом. Я даже привыкла, что они кланяются ему. У меня была гипотеза, что в случае чего и харакири сделают по его приказу.
Машина начала движение при раскрытии ворот, и Лука оттолкнув меня на пол, подался вперед резко начиная орать что-то на неизвестном мне языке и потом накрывая меня собой.
Я не успела сфокусировать происходящее, как меня обдало жаром и дернуло до боли в позвоночнике, вжимая в пол. Тело Луки защищало меня, накрывая от этого жара и дождя из чего-то колющего. Стекло. На нас сыпалось стекло.
Он приподнялся, все его лицо было в крови, один из осколков разрезал его бровь и щеку, насколько пострадал глаз невозможно было понять из-за обильно струящейся крови, но я четко могла разглядеть белую кость. Я трезвела на глазах.