Лукреция Борджиа. Лолита Возрождения
Шрифт:
Папа был выбран после трех дней совещаний. Конечно, и Сфорца, и дела Ровере затаили к новому Папе ненависть, и если со Сфорца ему позже удалось наладить отношения при помощи брака Лукреции, то дела Ровере остались его врагами надолго, что привело к настоящей трагедии с вторжением французского короля Карла VIII. Но все это позже, а тогда Рим ликовал: Папа избран!
Когда в замок Монте-Джордано принесли эту весть, Джулия и Лукреция визжали от восторга, и донна Адриана снова не делала им замечания.
Лукреция
Как Лукреция жалела, что в Риме не было Чезаре! Как ей хотелось разделить радость с братьями! Донна Адриана разрешила девушкам съездить на Пьяццо Пиццо ди Мерло к Ваноцци, чтобы обрадовать и ее, Джулия сначала сомневалась, но потом махнула рукой; в конце концов, Ваноцци давно не любовница Борджиа.
Ваноцци встретила дочь радостными возгласами:
– Лукреция, девочка моя! Я так по тебе соскучилась. Вы забыли свою мать и редко бываете в моем доме. Ты помнишь, как здесь хорошо жилось?
– Я все помню, мама. Позволь познакомить тебя с Джулией Фарнезе, женой Орсино Орсини.
Ваноцци не надо напоминать настоящее положение красавицы, которую в Риме звали La Bella, она хорошо знала, что Джулия любовница отца ее детей. Катанеи смотрела на красавицу с легкой грустью, поскольку прекрасно понимала, что не может конкурировать с юной Джулией в свои уже немолодые для женщины годы.
– Ты красива, Джулия, верно о тебе идет слава в Риме. У Родриго Борджиа всегда был хороший вкус.
Джулия чуть смутилась откровенности соперницы, хотя какая теперь ей соперница Ваноцци? Сама Ваноцци перевела разговор на другое:
– Как себя чувствует донна Адриана? Она не слишком допекает вас своими постами и молитвами? Пишет ли Чезаре? А Джованни?
Лукреция терпеливо отвечала: донна Адриана не допекает, Чезаре ей пишет, а вот Джованни нет, он слишком ленив для этого.
Мать вздохнула:
– О Джованни ходят не слишком хорошие слухи, он не очень усерден и проводит куда больше времени в обществе своих дружков, отнюдь не принадлежащих к лучшим фамилиям Испании.
Лукреции вовсе не хотелось обсуждать неподобающее поведение уехавшего в Испанию брата, она перевела разговор на то, чего ради пришла:
– Я так рада за… кардинала Родриго. Бывшего кардинала.
– Я тоже очень рада за Родриго, он достоин такой чести. Только захочет ли он теперь знать нас всех?
Девушки изумленно переглянулись. Им и в голову не приходило, что Родриго Борджиа, став Папой Александром, может их забыть или даже просто изменить к ним отношение. Ваноцци, почувствовав, что расстроила дочь и ее подругу, засмеялась:
– Я не вас имела в виду, а нас с Джофре. Вас, своих обожаемых девочек, Родриго не забудет ни за что!
Ваноцци хорошо знала Родриго Борджиа, она была права, первым домом, куда отправился новый Папа, едва получив такую возможность, конечно, был замок Монте-Джордано.
Ах, как странно! Лукреция с детства
Адриана подала пример молодежи, первой простершись перед понтификом:
– Ваше Святейшество, позвольте поздравить вас…
Александр принял этот знак внимания спокойно, словно давно привык к нему. Девушки последовали примеру тетки. И только когда правила были выполнены, Папа похлопал рядом с собой:
– А теперь, мои дорогие девочки, садитесь-ка сюда и расскажите, как вы провели то время, пока мы не виделись.
Адриана решила возмутиться:
– Сидеть рядом с понтификом?
Папа усмехнулся:
– Моя любовь к ним не улетучилась оттого, что я стал наместником Святого Петра.
– Нет, они все равно должны звать вас Ваше Святейшество! – настаивала Адриана.
В конце концов, она была права, Лукреция до конца жизни называла отца «Ваше Святейшество» и привычно падала ниц, чтобы поцеловать ступню. Это настолько вошло в привычку, что даже наедине дочь выполняла этот ритуал. Папа есть Папа, даже если он твой отец. Чезаре так поступал не всегда, но он мужчина, а, как была уверена Лукреция, мужчинам все можно. Правда, не всем мужчинам и по отношению не ко всем женщинам, но Чезаре можно.
Чезаре приехал только через месяц после избрания его отца понтификом, что удивило многих; казалось, Борджиа, столь любивший и ценивший своих детей, должен бы срочно вызвать сына к себе, а он, напротив, назначил Чезаре комендантом Сполето. Назначение брата Лукрецию очень обрадовало, он тут же принялся за дело и распоряжался с толком.
Отцу и сыну оказалось не до взаимных поздравлений, у обоих было дело, и Лукреция получила прекрасный урок, как дело может ставиться выше всего остального. Чезаре Борджиа командовал в Сполето, а Родриго Борджиа наводил порядок в Риме.
В замке шум, двое слуг, сопровождавших возвращавшегося домой Орсино, были убиты грабителями, еще трое ранены. Сам Орсино не пострадал, но был изрядно напуган. Донна Адриана принялась ругать сына на чем свет стоит, требуя, чтобы больше не выходил из дома по ночам и возвращался засветло. Тот огрызнулся:
– Лучше бы навести порядок в городе!
Орсино прав, преступность за время правления Иннокентия VIII стала неслыханной, ни один человек не мог надеяться пройти живым или не ограбленным и двух улиц. Все прекрасно понимали, что с грабителями и убийцами надо что-то делать, потому что их боялась даже городская стража, но все опасались за свои жизни, а потому стоило стемнеть, как по улицам передвигались целые отряды охраны, сопровождающие своего хозяина.
Такой же охранял и Орсино, но нападавших оказалось немало, в Риме процветала не просто преступность, а организованная преступность. Банды поделили районы города и держали в страхе все население. Больше сотни трупов ежедневно вылавливали в Тибре или подбирали на улицах, залитых кровью.