Луна моего сердца
Шрифт:
В самом низу белел смятый конверт. Рэв почти забыл о нём: полученное утренней почтой письмо от Асейи. Он тогда так и не распечатал его, оставив сомнительное удовольствие на потом. Извинения, мольбы о возвращении утраченного чувства — всё это слишком предсказуемо и пошло. Не стоило тратить на это драгоценные минуты, отведённые под работу.
Повертев в руках конверт, Рэв решительно взял нож для писем и раскрыл его. Недоброе предчувствие кольнуло душу, но отступать и прятаться было поздно. Нахмурившись, он несколько раз прочитал короткое письмо и сунул его в карман брюк. Надо будет посоветоваться
Рэв вышел в холл и посмотрел на высокие часы, похожие на дерево с циферблатом вместо дупла. До визита Ясмины осталось не более четверти часа.
— Вы как обычно вовремя, вера! — Рэв склонился к гладкой коже руки Ясмины. — Мир вам!
Главе отдела лазарей, отвечающей за традиционные обряды, удавалось оставаться вне времени. Стоило взглянуть на неё при свете солнца, и не дашь больше сорока. Притом, что поговаривали, будто она перешагнула девяностолетний рубеж. Ещё не старость для оборотня, но далеко не молодость, однако время или наука очень даже щадили лазаря.
— И тебе, Рэв Торгский! — улыбнулась тонкими губами гостья, поправляя изумрудную мантию.
Хозяин жестом пригласил Ясмину пройти в столовую, украшенную к её приходу зелёными гирляндами. На квадратном столе из чёрного мрамора стояла высокая ваза с пятью распустившимися маками цвета алой крови.
Пятно на бедре дало о себе знать лёгким покалыванием. Это был знак, что Леонтина находится на расстоянии протянутой руки. Мужчина старался не смотреть по сторонам, чтоб не выдать себя перед вчерашней любовницей.
Ясмина заняла отведённое ей место. Хозяин прошёл во главу стола и молча ждал, пока Леонтина присядет напротив лазаря. Не смотреть на девушку и дальше было невозможно. Облегающее чёрное платье до колен с глубоким вырезом выгодно оттеняло кожу рабыни. На щеках играл лёгкий румянец, Леонтина была чуть рассеянной и тоже не смотрела по сторонам, уставившись в пустую тарелку.
Слуги принесли угощение, от большого блюда в центре пахло лимоном и рыбой. Высокие бокалы наполнились янтарной жидкостью, и по круглой комнате с приглушённым светом разился густой аромат спелых груш.
Ясмина, коротко кивнув хозяину, дождалась, пока он жестом отпустит посторонних и первой подняла бокал:
— За будущий праздник Плодородия и урожай, который он принесёт! — негромко произнесла она, улыбаясь Рэву и сидящей напротив Леонтине.
Рэв тоже поднял бокал, не сводя глаз со своей женщины. Он полагал, что теперь с полным правом может так её называть. Его женщина, его рабыня, трепетная и готовая на всё. А может, послать к чёрту все обещания больше не притрагиваться к Леонтине?
Пригубив вино из бокала и заглушив терпкий вкус десятком зелёных виноградин из вазы, стоящей неподалёку, Ясмина обратилась к виновнице сегодняшней встречи:
— Рэв сказал, что у тебя на бедре появилось любопытное пятно? — лазарь произнесла это тоном пустословной светской беседы, но Рэв заметил, как раздуваются её ноздри, словно волчица вышла на охоту и уже взяла след.
Девушка напряглась и чуть заметно вздрогнула. Сквозь аромат грушевого вина проступил запах страха. Мимолётный выброс энергии, и вот он уже уступил место лёгкой настороженности, похожей по ощущениям на уколы молодых хвойных иголок.
Леонтина коротко вздохнула и на секунду взглянула в глаза лазарю:
— Я не знаю. Правда.
И снова опустила взгляд в чистую тарелку перед собой.
— И тебя не насторожило, что у хозяина точно такое же? — хмыкнула Ясмина и отодвинув стул с высокой спинкой так, что раздался скрежет ножек по полу, обогнула стол. Леонтина подняла голову и хотела встать, но лазарь взяла её тонкую руку в свою и принялась рассматривать ладонь, будто ожидала увидеть что-то интересное.
Рэв ощутил укол беспокойства, но понимал, что вмешиваться слишком рано. Ясмина не потерпит нарушения протокола проверки, сегодня она имела право задавать любые интересующие её вопросы, даже если те не имели на первый взгляд прямого отношения к празднику Плодородия.
Пятно на бедре стало покалывать, появилось лёгкое жжение. Откуда-то он знал, что означают подобные знаки: Леонтине страшно. Но прямой опасности он не видел. Ясмина не посмеет причинить вред чужой собственности.
И всё же положение безмолвного наблюдателя начинало раздражать. Рэв понял, что уже несколько минут сидит с крепко сжатыми челюстями, мышцы рук сделались стальными. Он был готов к броску. Прийти на помощь. В любой момент, когда бы тот ни наступил. И последствия не важны.
Оборотень сделал глубокий вдох и выдох, и пелена перед глазами рассеялась. Он понимал, что надо прислушаться к разговору, поскольку Ясмина на процедуре проверки не говорила пустяковых фраз. Его гнев не поможет Леонтине, а, возможно, и навредит.
Золотистая игла уколола палец девушки, но та даже не вскрикнула. Выступила алая капля крови, похожая на булавку или блестящую бусину. Ясмина аккуратно собрала её длинной пипеткой и выпустила в пробирку с золотистой пыльцой.
Леонтина сидела как заворожённая или одурманенная. “Ментальное воздействие”, — подметил про себя Рэв. Он был не против: ей так проще. И метка на бедре почти перестала жечь, оставив тёплый след.
Ясмина обхватила руками лицо Леонтины, развернув его к себе. Сейчас девушка напоминала Рэю безвольную куклу: руки свисали вдоль тела, голова покорно лежала в ладонях лазаря. Было что-то неестественное в этом оцепенении, неправильное, словно в бабочке, пригвождённой пытливым умом к доске и спрятанной под стекло, чтобы остаться на стене напоминанием о том, как легко разрушить красоту.
— Я думаю, довольно, — твёрдо сказал Рэв, подойдя ближе и схватив Ясмину за руку как раз в тот момент, когда она собиралась уколоть палец Леонтины снова. Лицо лазаря застыло, как маска. В её взгляде, который женщина перевела на хозяина дома, промелькнуло досадное недоумение. Так смотрят на мелкую помеху, вроде надоедливого комара, прервавшего важное дело. Лазарь явно увлеклась, совсем не заботясь о безопасности испытуемой.
— Отпусти, — прошептала Ясмина, прищурив глаза. В голосе послышалась угроза. Она как туман расползлась по тёмным углам комнаты и впиталась в стены, сделав их тюрьмой. Стоит Ясмине захотеть, и девушка не выйдет из оцепенения. Досадная оплошность или погрешности в процедуре — причина, которую укажут в документах, не важна.