Луна Небытия
Шрифт:
— Нет, это все не то, — ответил Курт. — Я начинаю думать, что Вторая Жизнь — это что-то более ужасное и жалкое.
Они очутились в тихом проходе. Каменистые осыпи из разрушенной породы возвышались с обеих сторон; тут и там росли чахлые деревья. Целая армия могла укрыться здесь, и была бы неслышима даже для острых ушей Курта, которые не могли обнаружить никакого звука жизни. И все же он не удивился, когда достигнув конца прохода, увидел, что позади них сомкнулись люди. Он ждал этого. Они выглядели моложавыми и сильными мужчинами, но в их глазах уже присутствовала тень распада. Теперь он видел, почему молодой европеец называл их "стариками".
— Я пришел поговорить с Коннуром, — сказал им Капитан Фьючер.
Их лидер кивнул:
— Он ждет вас. Пожалуйста, сдайте нам ваше оружие.
У них имелось свое собственное оружие, поэтому отказываться не было никакого смысла. Курт и Ото передали пистолеты и пошли вперед, а мужчины со старческими глазами стали сопровождать их позади. Долина оказалась глубокой и лесистой. Недалеко от прохода возвышался массивный каменный дом — очень длинный и широкий.
Возможно, что он выглядел именно так в те дни, когда луна была еще молодой.
— Туда, — указал лидер на ворота, на которых крепились обработанные позолотой створки, яркие как день. Капитан Фьючер и Ото прошли между ними.
Внутри царил мягкий полумрак сводчатых арок. Прохладные и тусклые старые лестницы скрипели пустотой под их шагающие ботинками. Большой дом являлся только пустой каменной оболочкой, лишенной всех его внутренних устойчивых основ.
Теперь они стали ждать, и через длинный проход к ним подошел человек — высокий стареющий мужчина с горделивой осанкой и яркими, ясными глазами фанатика или святого. Глядя на него, Курт понял, что столкнулся с самым опасным видом врага — человека с верой.
— Вы Коннур? — спросил он.
— Да. А вы, наверное, Курт Ньютон и тот, кого называют Ото. — Коннур сделал небольшой наклон головы. — Я ждал вас. Человек по имени Гурни боялся, что, несмотря на его сообщение, девушка пошлет за вами.
— Где Гурни?
— Я отведу вас к нему, — предложил Коннур. — Пойдемте.
Он последовал вперед — вниз через длинный тусклый коридор, и Курт с Ото направились за ним. Позади ступали мрачнолицые мужчины. Коннур остановился возле массивной двери, изготовленной из металла, и открыл ее.
— Проходите.
Капитан Фьючер шагнул в длинный низкий зал, в который мог вместиться целый полк. И сразу же остановился со странной холодной дрожью, пробегающей через него. Возле себя он слышал дыхание Ото.
В этом месте повисла неподвижность. Выше, ниже и через нее проносился постоянный звук — глубокое и нежное жужжание, которое только усиливало эффект спокойствия. В зале располагалось много разбросанных мраморных плит, с вдавленными выемками, где покоились бесчисленные тела. На возвышении каждой из плит стояла машина под кожухом, совершенно непохожая на какой-нибудь механизм Земли, столь древнего изготовления, как и сам мрамор. Они сохранились яркими и красочными, но даже в этом случае множество из них выглядели изношенными и бесполезными. Эти машины создавали жужжание, похожее на песню сна.
На плитах лежали мужчины и женщины. Курт потерял счет их числу, которое терялось в размытых тенях. Они лежали с мирными лицами, как если бы спали, а их члены застыли в расслабленных позах. Вокруг каждой спящей головы был повязан ремень из небольшого незнакомого металла, с круглыми электродами, присоединенными к вискам. Электроды крепились не проводами, а усиками пылающей силы из стоящего на высоте механизма. Именно из него лился вниз мрачный свет.
Ото прошептал:
— Там все старики, которые исчезли с других миров.
Старики, пожилые женщины — грустные, измученные, обремененные, заботами — спали на древних плитах. Курт видел на их лицах умиротворенность. В них светилось счастье и радость молодых дней, когда солнце было ярким и сильным небесным телом, а завтра существовало только как неопределенный туман на горизонте.
Здесь также находилось множество европейцев, тоже нашедших свое счастье под жужжащими машинами. Но в их лицах отражалась более высокая радость и гордость, как если бы их закрытые глаза передавали видения великолепия и силы.
Подошел Коннур.
— Здесь лежит ваш спящий друг.
Курт остановился возле плиты, глядя вниз на лицо Эзры Гурни.
Знакомое лицо старого патрульного, которого Курт почитал почти как отца — уже не выглядело как холодное, которое он помнил. Мрачность ушла, шрамы времени и боль смягчились. Рот растягивался в улыбке молодого человека — мальчишки, который еще в состоянии смеяться от всего сердца.
— Разбудите его! — приказал Курт.
Коннур ответил:
— Не сейчас.
Ото сразу же спросил:
— Но что это за иллюзия? Он под наркотиком или спит?
— Нет, — ответил Коннур. — Он возрождает прошлые воспоминания. У каждого человека в пределах своей жизни есть период, который он хотел бы прожить снова. Гурни вернулся во времена своей юности. Он молод, двигается, говорит, чувствует и вновь переживает каждый миг, который он прожил тогда. Именно это мы называем Второй Жизнью.
— Но как это возможно? — удивился Курт. — Как?
— Эти инструменты Древних, — пояснил Коннур, — позволяют человеку вспоминать. Но не так, как неопределенное мелькающее видение, а как воспоминание каждого из его чувств, которое вновь повторно все ощущает.
Теперь Курт начал понимать. Каждое прожитое мгновение оставляет внутри синаптического лабиринта мозга новую нервную дорожку, и короткое перепутешествие по этой дорожке пробуждает частичные мимолетные воспоминания, которые назвали "памятью".
Психологи двадцатого столетия давно размышляли над тем, что назвали "воссоединение". У них получилось ухватиться за одно единственное воспоминание, и назвать его сенсорным восприятием.
Тонкие же исследовательские лучи этих машин достигали "воссоединения" в самом полном смысле.