Луна Верховного
Шрифт:
– А я в курсе твоего мнения обо мне. – Я обвожу рукой номер: – Так зачем все это? Ты. Я. Это место.
Зачем все это, если ты не знаешь о моей беременности?
– Мне нужно было кое в чем убедиться.
Интересно!
На этот раз вперед подаюсь я:
– Дай угадаю, не можешь меня забыть. Думаешь обо мне ночами. Фантазируешь…
– Ты играешь со зверем, Венера, – его рычание лучшая музыка для моих ушей.
– О нет, с твоим зверем я больше играть не буду. Спасибо, наигралась!
Я толкаю вервольфа
Властным, жестким поцелуем он раскрывает мой рот, без прелюдий и разрешения вторгается в него языком, будто собирается меня им трахнуть. Я рычу и кусаю его за губу. Получи! Но этот мерзавец только довольно урчит, и это урчание, больше подходящее большому дикому коту, чем волку, окончательно срывает мои тормоза.
Я отвечаю на поцелуй так же яростно, неистово. Со стоном поддаюсь этому наваждению, как в первый раз. Отдаюсь желанию, раз за разом ломающему мои внутренние барьеры, которые я выстраивала с таким трудом. И я уже сама готова ему отдаться.
Но Рамон резко отстраняется и долго смотрит на меня, а я на него. Губы все еще горят от его поцелуев, тело ноет от желания, моя волчица внутри рычит.
– Все такая же свободная Венера, – он просто говорит, а мне словно пощечину дали, по обеим щекам, потому что лицо вспыхивает от стыда и ярости. – На сегодня достаточно проверок.
Так вот зачем ты здесь! Проверка? Он отпускает меня и поднимается. Я вижу, что Рамон тоже завелся от нашего поцелуя, но сейчас самостоятельно разрывает в клочья магию нашего притяжения.
– Ты ради этого прилетел? – мой голос звучит так, словно я жевала песок – хрипло, сдавленно. – Чтобы убедиться, что по-прежнему хочешь меня?
– Нет, – отрезает он. – Чтобы убедиться, что ты такая же как все.
Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не перекинуться в волчицу и не наброситься на него. На этот раз исключительно с желанием вцепиться в горло.
Вместо этого я поднимаюсь, расправляю плечи и смотрю ему прямо в глаза.
– Нет, не такая, Рамон. Я другая. Я единственная. Я твоя истинная.
– Это настолько редкое явление, – он усмехается краем губ, – что даже звучит смешно.
– Тогда считайте вам повезло, верховный старейшина. Вы сорвали джекпот, и до конца жизни меня не забудете. В каждой женщине будете видеть исключительно меня.
Он снова перехватывает меня, будто какую-то куклу, но на этот раз я рычу и вырываюсь. За что вервольф встряхивает меня, хватает за подбородок и заставляет запрокинуть голову.
– Мечтай, – цедит он.
Мои губы по-прежнему горят, но в душе снова все черно. Находиться к нему так близко абсолютно невыносимо, поэтому я иду с собой на компромисс:
– Пусти, – прошу я. – Ты во всем убедился, так отпусти.
А он уже склоняется надо мной, по-звериному вдыхает запах возле моей шеи.
– Твой аромат. Он изменился.
Мое сердце падает в пятки. Я хочу сказать, что он ошибается, но не могу произнести ни слова. Страх и только страх неожиданно сковывает меня. А изумление в его взгляде уже сменяется догадкой.
– Ты носишь волчонка. Моего волчонка.
В его глазах вспыхивает нечто пострашнее ярости зверя.
– Ты хотела спрятать его от меня.
Он меня запер.
Он. Меня. Запер!
Закрыл в этом злосчастном номере и ушел, не забыв оставить охрану на входе. Я слышала, чувствовала их за дверью, через которую пришла. Вторые двери вели лишь на огибающий номер балкон. Летать я не умела ни в человеческом, ни в волчьем обличии, поэтому просто постояла, рассматривая хмурые тучи Крайтона и пытаясь выровнять дыхание.
Если честно, в первую минуту, я думала, Рамон просто свернет мне шею. Его взгляд пожелтел, по лицу и кистям потекла трансформация, почти превращая мужчину в зверя. Ногти вытянулись в когти, царапая кожу, когда я дернулась. Запах моей крови, кажется, окончательно привел его в бешенство, потому что верховный отодвинул меня от себя. Лишившись опоры, я снова оказалась сидящей на диване – у меня просто подкосились ноги.
– Не вздумай навредить себе и ребенку, – прорычал он, глядя мне в глаза.
Навредить? Это он о чем? А осознав, о чем, я задохнулась от злости.
– Да как тебе такое в голову пришло?!
– Рад, что мы друг друга поняли.
Рамон развернулся и направился к двери. То, что он действительно уходит, дошло до меня только когда пиликнула блокировка замка. Я рванула следом, успела услышать:
– Хавьер, отвечаешь за нее жизнью.
Потыкала в разблокировку, но она лишь замигала красным. Тогда я с силой заколотила по двери кулаками:
– Рамон! Ты не имеешь права! Верховный! У меня есть альфа!
У меня есть альфа, который ничего не знает.
Я метнулась к своей сумочке, достала телефон и набрала Доминика, но короткие гудки сообщили, что линия занята. Я набирала снова и снова, пока, наконец-то, не прорвалась.
– Доминик, это очень срочно. Я должна тебе кое-что рассказать…
– Думаю, я знаю, о чем речь. – В голос альфы вплелась жесткость. – Я только что разговаривал с верховным старейшиной Пересом.
Успел, койот! И здесь успел!
Я сдавила телефон так, что еще немного и экран пошел бы трещинами. Потому что меня словно острием ножа кольнуло чувством вины. Потому что это я должна была все рассказать Доминику. Я! Не Рамон.