Лунная мелодия

Дашкевич Валерия

– И все? – стоило делать тогда такую драматическую паузу! Жаль, конечно, расставаться с такой красотой.

– Нет, в Академии ты будешь смесок, а их у нас не любят. Понимаешь, после того как драконы уничтожили Лунных, Богиня разгневалась и если раньше в смешанном браке ребенок брал сильнейшую сущность от одного из родителей, то сейчас рождаются без сущностей.

– Но магия у них есть?

– Есть, – чего тогда переживать, я не понимала: ну, нет в тебе волка или дракона, магия-то есть. – Ты не понимаешь, – прошептала Катарина. – Но не важно, таких

не любят и презирают и тебе придется очень не просто в Академии.

А вот это как раз не в новинку, меня в классе тоже особо не любили, называли бомжом, только потому, что я одевалась в секонд хендах на то, что мы могли позволить на пенсию бабушки.

– Понимаю, – прошептала, не понимала только одного :за что смесков ненавидеть, не сами ли виноваты в свой беде.

– Хорошо, если ты осознаешь и готова, тогда приступим, – не раздумывая, она полоснула лежавшим на столе ножом по ладони, крепко сжала ее, тоненькая струйка алой жидкости медленно текла по белоснежной коже. – Пей, – произнесла приказным тоном, протягивая ко мне руку, ослушаться не посмела, открыла рот, позволяя жидкости с металлическим привкусом медленно капать в рот.
–

Meum sanguinem sumens, te in familiam

Ut sis mihi puer posthac

Spondeo te protegam ante Deos

Dii testes mei sint * – шептала Катарина

Прикрыла глаза стараясь не думать, что глотаю.

– Все, – прошептала Катарина, отстраняясь, на миг мне показалась, что она побледнела, но быстро взяла себя в руки. – Осталось тебя покрасить, в какой цвет?

– Давайте пепельный, – не стала изменять своему стилю.

– Тогда ты будешь бледной и …

– Страшной, – резко перебила ее. – Я и была такой, еще бы линзы найти, чтобы цвет глаз изменить.

– Не надо, ты – смесок, не стоит себя уродовать, это временно. Ну что, пошли?

– Краситься? – спросила, разглядывая и прощаясь со своим цветом волос.

– Покупать краску и делать документы, – усмехнулась Катарина. – В комнате на стуле лежат приготовленные вещи.

– Спасибо большое, мне даже немного неловко, – когда она все успевает, аж стыдно, что я на иждивении.

Катарина 

Я смотрела с сожалением вслед за скрывшейся за дверью Зоряной. “Прости меня, девочка, так надо, иначе он тебя найдет. А ты еще слаба. Тебе многое придется перенести, чтобы стать сильнее”. Стыдно за этот свой поступок и за предстоящий, но так надо. Это единственное, что меня утешает.

Зоряна

На стуле лежали аккуратно разложенные вещи: блуза кремового цвета, темно-коричневая длинная юбка, напоминающая наше плиссе, и балетки. Быстро переоделась в новые вещи, на столике лежали расческа и кожаный шнурок с красными бусинками. Жаль расставаться с цветом волос. Но хорошо, что я еще не успела привыкнуть к ним, заплела тугую косу, обвязав забавным шнурком.

Катарина уже ждала меня на улице, в темно-синем платье, волосы уложены косой через плечо, в руках она держала какую-то темную ткань и сумочку.

– Надень, – сказала, протягивая ткань. Я с сомнением взяла странный мешок, развернув его, поняла, что это объемная накидка с капюшоном. Накинула на плечи, Катарина помогла мне надеть большой капюшон на голову. – Чтобы меньше народу видели твои волосы, – пояснила свои действия.

– Спасибо, – поблагодарила от души, она многое делает для меня. Да столько и родная мать не делала, что уж говорить про мужа: тому все равно было, во что я одета, кушала или нет на работе.

Когда только-только начинали встречаться, он одаривал меня подарками – кулончик или маленький сувенир в виде кошечки на полочку, интересную ручку… мелочь, а мне было приятно. Но после свадьбы… и то, как свадьба, роспись в ЗАГСЕ, даже без цветов, и посидели дома, отметили, но в тот день я была счастлива. Мне было все равно, что свадьба не такая, как у других, ведь рядом со мной он, мой любимый и родной человек. Но после все резко изменилось…

Медленным шагом мы поднимались мимо небольших двухэтажных домиков вверх по протоптанной в траве дорожке к огромным каменным стенам города.

– Мы живем за городом, мне так удобнее. Ты и сама понимаешь, лечебную траву собрать на рассвете не выйдешь, стража на ночь закрывает городские ворота. Да и я не люблю всю эту суету, – пояснила по дороге Катарина.

Мне все равно, за городом или нет, чистый воздух, детвора бегает играет с интересом поглядывает на нас, да и идти каких-то десять минут до ворот. Все это пустяк, по сравнению с нашими городами.

Мимо стражи прошли беспрепятственно, никто не остановил, не спросил документы. Даже странно, а если бы мы были воры? Тут же задала этот вопрос Катарине. Она немного отсмеялась, затем ответила:

– Над воротами висит камень, если ты с чистыми помыслами проходишь, тебя никто не тронет. А вот мы и подходим к зданию градоначальника, – указала рукой на серое каменное здание с небольшими окошками.

Маленькие узкие улочки, двух- и трехэтажные домики, украшением которых служили живые вьющиеся цветы.

– Ты подождешь меня возле кабинета, я пройду пока сама, капюшон не снимай, – пока я рассматривала дома вокруг, давала наставление Катарина.

– Хорошо, я поняла, – вместе мы вошли в небольшое здание; за столиком у входа сидела статная, с пышными формами женщина в возрасте.

– Добрый день, чем могу быть полезна? – тут же поинтересовалась она у нас, стоило только нам переступить порог.

– Добрый, – произнесла Катарина. – Мы к градоначальнику, моей дочери нужны документы на поступление в Академию, – дамочка внимательно окинула мне своим холодным стальным взглядом, странно повела носом, будто принюхивалась к чему-то, потом резко скорчила мину, будто кислых лимонов объелась, и сказала:

– Проходите, господин Готтард Делон у себя, дальше по коридору, вторая дверь, – в голосе женщины чувствовались нотки презрения.