Лунная ведьма
Шрифт:
Она сосредоточилась, но ничего не случилось. Не нахлынуло ни ощущения покоя, ни тревоги, не возникло никаких видений. Она разочарованно присела на корточки, положила руку (только одну) на холодный камень и вообразила серебристую реку, которая всегда соединяла сестёр Файн друг с другом. Отбросив все защитные барьеры, Жульетт открыла душу и потянулась к сёстрам.
И внезапно её ослепили образы. Она больше не видела гору, синие небеса и окружающий пейзаж, потому что перенеслась в другое место, как будто её дух мгновенно и без малейших усилий перелетел по воздуху.
Обезумевшая,
Софи вместе с семьёй пускалась в новое путешествие и чувствовала себя прекрасно. Боже, какой же она стала сильной! Такое могущество, сосредоточенное в руках одного человека, пугало, но Жульетт утешало знание, что все поступки младшей сестры окрашены любовью.
Софи носила на сердце собственный камень — тревогу о судьбе мужа в случае неудачи снять проклятие. Жульетт попыталась узнать сможет ли Софи его спасти, но не увидела ответа, потому что этот вопрос был пока не решён. Сначала должны произойти некоторые события. Если проклятие удастся разрушить, то для сестёр Файн и дочери Софи, для всех женщин Файн, которые родятся в будущем, все изменится.
Рин утверждал, что когда Жульетт пользуется своими способностями, то бессознательно тянется к нему. Сейчас она тщательно следила, чтобы этого не делать.
И Рин тут же вторгся в её мысли, словно она позвала его, просто о нём подумав.
«Ты не сможешь от меня убежать».
«Смогу, чем сейчас и занимаюсь. Пожалуйста, не преследуй меня».
«Не буду».
Жульетт облегчённо вздохнула.
«Ты сама ко мне вернёшься, жена. Я подожду».
— Ты можешь это сделать?
Восседая на подаренной белой кобыле, к которой сразу же привязалась, Софи повернулась к Эрику — лидеру мятежников и законному наследнику трона Каламбьяна. Они с Себастьеном действительно очень походили друг на друга, разве что Эрик был крепче сложен, да ещё его тёмные волосы слегка вились. Совсем слегка. И Себастьен, и Эрик унаследовали резкие черты отца и его рост. Никто, видевший обоих братьев, не усомнился бы в их родстве.
Беспокойство Эрика проявилось в тревожно сдвинутых бровях и хмуром взгляде, поэтому она ободряюще улыбнулась.
— Конечно.
Из-за тонкого слоя льда пологая тропа впереди превратилась в скользкую горку, а отряд Эрика состоял не только из уверенно стоящих на ногах лошадей, но также из мулов и фургонов, загруженных пищей и оружием. Этой дорогой пользовались лишь в тёплое время года, чтобы перевозить урожаи от одной деревни к другой. Зимой торговцы и фермеры, составлявшие большинство жителей северной провинции, предпочитали ютиться в своих домах и редко перебирались с места на место.
При одном только взгляде на Эрика сразу становилось понятно, что он не торговец и не фермер. Его отличали осанка и манеры императора. Взгляд ястреба и храбрость льва.
Софи осторожно ехала впереди между Эриком и Кейном. Ариану вёз дедушка в перекинутом через массивную грудь слинге. Несмотря на чудовищную тряску первого этапа поездки, малышка крепко спала. Было бы замечательно, если б Кейн принял интуитивное доверие дочери, как доказательство того, что Мэддокс Сулейн не представляет для них опасности. Но эту проблему придётся оставить на потом. Сегодня её ждала более лёгкая задача.
— Подожди здесь, — попросила она, слезая с лошади на ровном участке дороги и передавая узды Кейну.
— Но... — начал её муж.
Софи улыбнулась.
— Я недалеко.
Она отошла от мужчин всего на несколько шагов и остановилась в том самом месте, где дорога изгибалась наверх. Лёд холодил пальцы ног даже сквозь ботинки и носки. Отбросив плащ за плечи, она подняла руки и лицо к холодному небу, где облака угрожали затмить снегом солнечный свет.
Софи наполнила своё сердце тёплой весной, дарящей жизнь и гостеприимную зелень. Любовью к мужу, детям, отцу и сёстрам. Та любовь помогла солнцу развеять серость.
Изменение началось от её ног медленным потеплением. Пальцы больше не мёрзли. Мельком глянув вниз, она увидела, что лёд под ботинками растаял. Таяние продолжило разрастаться по кругу, меняя зиму на весну. Софи почувствовала, что стала немного выше, потому что ноги больше не касались дороги, а парили в нескольких дюймах над ней. Ощущение полёта было почти веселящим.
Жухлую, коричневую траву у дороги сменила новая зелень, деревья за травянистым холмом расцветали с поразительной скоростью, лёд перед отрядом мятежников на длинной дороге растаял, и посреди холодного, чрезвычайно неприятного зимнего дня в северную провинцию пришла южная весна.
Софи плавно опустилась на землю и повернулась к мужу и Эрику. Те слегка улыбнулись и покачали головами, веря в произошедшее лишь потому, что увидели его собственными глазами. Софи постаралась не обращать внимание на слишком пристальное внимание солдат, следивших за ней с откровенной подозрительностью.
Отец смотрел на неё со смесью гордости, благоговения и, пожалуй, даже лёгкого страха. Но потом покачал головой, улыбнулся, и Софи поняла, что гордость пересилила остальные эмоции. Она хорошо знала эту его улыбку, потому что не единожды видела такую же в собственном зеркале.
— Надо бы остановиться на следующем холме и набрать немного фруктов тайки, — сказала она, возвращаясь в седло.
— Здесь растут фрукты тайки? — в степенном голосе Эрика послышался мальчишеский задор.
— Да. А ещё довольно много кустарников с красными ягодами. Можно набрать фруктов в дорогу. К закату холод вернётся, и утром они все испортятся.
Её дар влиять на растения был наиболее силен в период беременности. Софи тщательно избегала любых мест, где могли оказаться женщины. В своём нынешнем состоянии она оказывала слишком сильный эффект на дам детородного возраста. Мужчины, похоже, чувствовали себя как обычно, пока находились вдали от возлюбленных. Но она всё же старалась обуздывать свои силы возле солдат. Исключительно ради безопасности.