Лунная заводь
Шрифт:
Мы поднялись по крутым каменистым уступам, пролезли через какую-то расщелину и выбрались наверх. Мы стояли над террасой, и пышная растительность не заслоняла открывавшегося как на ладони вида окрестностей. Внизу протянулся удивительный мост, по которому взад и вперед суетливо сновали лягушкообразные люди. Остроконечный выступ, торчащий рядом, не давал мне возможности заглянуть в так заинтриговавшую меня бездну, и я ограничился тем, что стал разглядывать окрестности.
От устья пещеры тянулся обрывистый берег, не очень высокий и совершенно голый, а вдали, на концах изогнутого полумесяцем берега от самой кромки винноцветных вод начинались густые лесные чащи, тянущиеся в обе
Я повернулся и оказался стоящим лицом перед безбрежным морским простором.
Дул легкий бриз — первый настоящий ветерок, который я ощутил в этой закрытой со всех сторон подземной пещере. От ветра поверхность моря, казавшаяся растаявшей глазурью, сморщилась, покрывшись рябью, и теперь стало видно, что винноцветные воды оказались самым что ни на есть настоящим морем, если такое можно себе представить. Ветер срывал брызги с верхушек волн, и они рассыпались дождем розовых жемчужин и ярко-красных рубинов.
Медленно и величественно проплывали гигантские светящиеся медузы: они непрерывно меняли окраску, подобно разноцветным стеклышкам калейдоскопа волшебные, сказочные шары!
Я опустил глаза вниз и стал разглядывать подножие возвышающегося, словно башня, утеса. Там росло неимоверное количество цветов, и все они светились и вспыхивали искрами, как ограненные бриллианты; блестки алого и кроваво-красного цветов отбрасывали розовато-лиловые и странные красновато-голубые тени. На общем фоне зеленой растительности они казались маленькими лужицами сверкающих драгоценных каменьев. Я заметил, как заколебались потревоженные кем-то ветви деревьев.
Радор прервал мои раздумья.
— Лакла идет! — сказал он. — Пошли вниз.
И в самом деле, в конце тропинки показалась Лакла, нерешительно замерла на мгновение, и пошла навстречу нам. Густо покраснев, она протянула к Ларри белые руки. Ирландец бережно взял их, прижал к сердцу и поцеловал с такой невыразимой нежностью, которой не было и в помине, когда он, расточая жрице пылкие комплименты, изображал из себя страстного поклонника ее красоты. Лакла еще пуще покраснела, отняла у него удлиненные тонкие пальчики и прижала их к своему сердцу.
— Мне нравится прикосновение твоих губ, Ларри, — прошептала она. — От этого мне становится горячо вот здесь, — она положила ладонь на сердце, — и когда ты трогаешь губами мои руки, теплые волны так и бегут у меня по всему телу. Почему бы это?
Она недоуменно приподняла изогнутые бровки, придававшие ее нежному как цветок лицу какое-то особенное, неповторимое выражение простодушного лукавства, и стала еще прелестнее.
— Вот как? — жарко зашептал Ларри. — Тебе и вправду нравится..
Он медленно наклонился к девушке. Лакла быстро взглянула на смеющееся лицо Радора, и, отстранившись от Ларри, с надменным видом повернулась к зеленому карлику.
— Радор, — сказала она, — не пора ли тебе и этому сильному человеку, Олафу, отправиться по делам.
— Да, конечно, служительница, — ответил Радор со смиренным почтением в голосе, но все-таки было похоже, что он едва удерживается, чтобы не расхохотаться. — Но, если помнишь, этот силач, Олаф, хотел бы сначала повидаться со своими друзьями, прежде чем мы уйдем, да вот, кстати, он уже идет, — добавил Радор, бросив взгляд на тропинку, вдоль которой размашисто шагал норвежец.
Когда Олаф подошел поближе, я увидел, какая разительная перемена произошла
— Будет битва, — сказал он. — Я иду вместе с Радором собирать армию из этих лягушачьих людей. Что касается меня… Лакла мне все сказала. Нет никакой надежды для меня… вернуть Хельму к жизни, но есть зато надежда, что мы уничтожим Сияющего Дьявола И моя Хельма обретет покой. И этим я полностью доволен. Ja! Это меня устраивает! — он снова сжал нам руки. — Мы будем сражаться! — грозно выкрикнул он. — Ja! Я буду мстить, страшно мстить.
Лицо его на мгновение исказилось, но он быстро успокоился и, отдав Лакле честь, они с Радором ушли.
Две крупные слезы скатились из золотых глаз Лаклы.
— Даже Молчащие Боги не в силах исцелить тех, кого забрал Сияющий Бог, — сказала она. — Он спрашивал меня об этом… и я не могла сказать ему ничего утешительного. Трое Богов ничего не могут поделать… это сущее наказание для них., вы скоро узнаете всю эту историю, — торопливо добавила она. — А сейчас не спрашивайте меня ничего о Молчащих Богах. Я думаю, что Олафу лучше всего заняться делом, чтобы освободить ум от тягостных и печальных раздумий, поэтому я и послала его помогать Радору.
На тропинке появились пять женщин-лягушек, несущих подносы с едой и кувшины. Браслеты, украшенные драгоценными камнями, мелодично позвякивали у них на руках и ногах; середину туловища (от того места, где у женщин предполагается талия!) прикрывали короткие полотняные юбочки, украшенные орнаментом из блестящих нитей.
В этом месте позвольте мне выразить свое сожаление, если с моих слов у вас создалось впечатление, будто Акка [57]– это просто очень большие лягушки.
Я еще раз хочу подчеркнуть, что это были лягушкообразные существа, и они так же отличались от обычных лягушек, как человек отличается, к примеру, от шимпанзе. Я беру на себя смелость утверждать, что Акка происходили от стегоцефала — прародителя современных лягушек; и подземные батракианы, по-видимому, являлись другой ветвью этого вида, достигшей высокого развития в процессе эволюции, точно так же, как это произошло с человеком, далеко обогнавшим своих четвероногих собратьев.
Большие выпученные глаза, очертания морды напоминали лягушачьи, но форма головы была существенно другой, нежели у упомянутых животных из-за высокоразвитого мозга, находившегося в черепной коробке. Лоб, например, имел отчетливо выраженную дугообразную форму, а не был низким, плоским и скошенным назад. Голова, в известном смысле, обладала приятной для глаз формой, причем покрывавший ее большой костяной щиток (точно какой-то фантастический шлем!) у женских особей отличался по внешнему виду от снабженного острыми шипами панциря на голове у мужских особей, что придавало им поистине устрашающий вид; мужчины к тому же отличались от женщин по цвету. Прямой мощный торс опирался на несколько кривые ноги, полусогнутые в коленях, необыкновенно смешная косолапая походка, но, впрочем, я отвлекся… Наиболее любознательные читатели, не удовлетворенные краткими сведениями, которые они найдут в моей книге — ибо у меня было недостаточно времени, чтобы доучить интереснейшие обычаи и порядки этих существ, — смогут получить подробную информацию и огромное удовольствие, прочитав книгу "Brutpfleige der Schwanzlosen Batrachier", p. 395 и Lilian V. Sampson "Unusial Modes of Breeding among Anura", Amer. Nat. XXXIV, 1900. (У. Т. Г.) Женщины-лягушки опустили на стол свою ношу.