Лунное сердце
Шрифт:
– Занятно, – проговорил Джеми, выслушав Сару.
Она нашла его в Почтовой комнате. Комнату назвали так из-за того, что во время забастовки почтовых служащих в ней три недели жил обслуживавший Дом почтальон. Он сортировал старые письма и бормотал себе под нос, что во всем нужен порядок и что жадность и алчность – смертные грехи, что не помешало ему впоследствии охотно принять прибавку к жалованью и занять прежнюю должность.
Джеми как раз собирался выпить предобеденную чашку чая, который настаивался в кружке прямо у него на письменном столе, когда в комнату вошла Сара. На столе рядом с кружкой высилась аккуратная стопка рукописных листов – та самая статья о грибах.
Джеми был маленького роста, но это компенсировалось его необыкновенной подвижностью, он напоминал туго закрученную
Денег, которые он получал от ценных бумаг, оставленных ему отцом, было достаточно, чтобы поддерживать Дом в хорошем состоянии, а если удавалось немного экономить то на одном, то на другом, то Джеми мог и путешествовать, когда ему этого хотелось, чтобы расширить свой кругозор в бесконечной погоне за знаниями. Потом он начал публиковаться, и у него появился еще один источник доходов, которые поступали в банк, там накапливались проценты, и сумма увеличивалась с каждым годом, словно буйно растущий лес.
Солидный счет в банке обеспечивал то, что Джеми называл свободой – свободой, позволяющей заняться гигантской головоломкой – Великой Тайной Вселенной, и не тратить драгоценное время на старания обеспечить крышу над головой.
Когда Джеми начинал свои исследования, он фиксировал каждую мелочь, которую удавалось узнать, сначала заполняя записные книжки, затем целую серию дневников в матерчатых переплетах, содержание которых отдало бы его в руки инквизиции, если бы таковая еще существовала. В конце концов Джеми приобрел компьютер. И теперь, помимо прочего, компьютер хранил у себя в памяти все открытия, сделанные Джеми в прошлом и настоящем, – запутанный массив сведений, который только электронный мозг и мог хранить в каком-то подобии порядка и выдавать на экран монитора именно те данные со всеми перекрестными ссылками, которые Джеми запрашивал.
Джеми всему давал названия. Свой компьютер он назвал «Memoria» [15] , файл, в котором хранились его открытия, назывался «Aenigma». [16] Паролем для вызова этого файла служило слово «Rogare». [17] Латинские названия, по мнению Джеми, придавали всему проекту упорядоченность. Он утверждал, что латынь, уже переставшая быть живым языком, за долгие годы переродилась в нечто закостенелое и превратилась в душный склад слов, используемых всеми существующими науками. Так почему бы и ему не воспользоваться этим складом? И он назвал свое занятие «арканологией» [18] – изучением таинственного.
15
Память (лат.).
16
Загадка (лат.).
17
Спрашивать (лат.).
18
Arcanus – тайный (лат.).
Его увлеченность никогда не ослабевала, ведь он постоянно чувствовал, что находится на пороге открытия, что вот-вот у него в руках окажется
19
Грааль – Святой Грааль – символ божественной благодати, на поиски которого отправлялись рыцари короля Артура. В этом паломничестве они искупали свои грехи.
Сестра Джеми Джиллиан никогда не интересовалась эзотерикой. Она всегда боялась выделяться, быть не такой, как все, ее очень смущало впечатление, которое ее семья производила на окружающих, главным делом своей жизни она считала строгое соблюдение всех требований быстро меняющейся моды. Для Джеми до сих пор было загадкой, почему сестра оставила Сару на его попечение. Ему в голову приходило только одно объяснение: в то время Джиллиан позволила тэмсонизму выйти в ее душе на первый план и инстинктивно поняла, что для Сары, пусть только едва начавшей ходить, пребывание в Доме дяди сулит куда более интересную жизнь, чем та, которую выбрала для себя ее мать.
И вот, поскольку Джиллиан была такой, какой была, Джеми унаследовал Дом и депозитную ячейку в банке, полную ценных бумаг и других предметов, более интересных и более ценных, тогда как Джиллиан досталось все остальное, весьма значительное состояние Натана. Ни один из них при этом не поставил под сомнение мудрость их отца.
Соединив свое наследство с семейным состоянием Кенделлов, Джиллиан и Джон стали обладателями богатств, исчислявшихся девятизначными цифрами.
После гибели родителей Сары – Джиллиан и Джона – большая часть состояния перешла к Саре, которую привлекал скорее настрой Тэмсонов, чем деловитость практичных Кенделлов, так что огромное наследство весьма озадачило Сару. Когда ей исполнился двадцать один год, она получила юридическое право вступить в совладение империей Кенделлов, но появлялась в их конторе всего дважды в год, чтобы подписать какие-то документы. В результате этих посещений ее банковский счет пятого числа каждого месяца увеличивался на ощутимые суммы.
Сейчас в Почтовой комнате Джеми с блестящими глазами увлеченно рассматривал странную коллекцию предметов, найденных Сарой. Он брал со стола одну вещицу за другой, внимательно и долго изучал ее. Наконец он положил все на стол и принялся набивать трубку.
В кружках, стоявших на низком столике между Джеми и Сарой, дымился чай. Сара терпеливо ждала, сворачивая себе сигарету, она знала, что не следует торопить Джеми, когда он над чем-то раздумывает.
Почтовая комната сама располагала к размышлениям. Здесь вдоль стен, закрывая их, стояли книжные полки. Свободными оставались только западная стена, которую делили между собой камин с каминной полкой, буфет и бюро с поднимающейся крышкой, и восточная, с окном, выходившим на улицу О'Коннор. Сдвинутый к заднему краю бюро, стоял монитор, а перед ним – клавиатура, с помощью которой Джеми общался со всем этим множеством электронных схем и микрочипов. В бюро, где с левой стороны были ящики, помещался сам компьютер, сквозь вентиляционные отверстия доносилось его тихое урчание, наверное, он проверял свои запоминающие устройства и ворчал, как старик.
– Не знаю, что бы это могло означать, – сказал Джеми, с удовольствием раскуривая трубку. Черенком трубки он постучал по рамке рисунка. – Картинка сама по себе примечательна… А вместе с содержимым шаманского мешочка… – Джеми покачал головой и выпустил в потолок струйку дыма.
Сара вздохнула. Она смотрела в окно и уже не в первый раз удивлялась, что даже через открытые окна не слышит уличного шума.
– В Доме странная акустика, – сказал ей как-то Джеми. – И еще более странные комнаты. Я, например, открывая дверь, никогда не знаю, та ли комната за ней, в которую иду. Но за годы я научился с этим справляться. Убедился, что комната, куда входишь, обычно как раз та, которая нужна.