Лунный рыцарь
Шрифт:
— Быстро же вы нашли общий язык. Видимо, мне не на что надеяться, если эта воровка тебе дороже меня, — процедил он сквозь зубы.
— Зачем ты такой злой, будто белены объелся? — покачала головой Марика.
Она чувствовала, что приемная мать говорила правду. До сих пор чутье никогда не подводило ее. Лунный рыцарь или солгал или ошибся. Агнесса не могла украсть кошелек. Но как доказать это Глебу? И тут она вспомнила испытанный цыганский способ.
— Если ты думаешь, что один из нас вор, это можно проверить, — сказала она. — Я знаю, как цыгане вора ищут, но для этого надо в кузню идти.
— Нет ничего проще. При
— Нет, та кузня не подходит. Зачем людям знать про такие дела?
С этим было трудно поспорить. Глеб и сам не собирался трезвонить всему миру о кошельке Лунного рыцаря, но шила в мешке не утаишь.
— В какую бы кузню мы ни пошли, все равно не сможем сохранить это в тайне, — возразил он.
— Я знаю заброшенную кузню, где никто не бывает. Она стоит за восточными воротами, возле старого кладбища. Только туда надо идти днем. Ночью там мертвец ходит. — Какой мертвец? — не понял Глеб.
— Кузнец. Какой же еще? Говорят, он при жизни большое зло сделал и теперь мается.
Агнесса по опыту знала, что от черной магии лучше держаться подальше, поэтому решительно заявила:
— Оставьте эту затею. Я не позволю вам туда идти. Это не игрушки.
Глеб сам не собирался ехать в пустынное место, которое пользовалось дурной славой, но стоило Агнессе высказаться против, как он насмешливо произнес:
— Я вижу, светлейшая герцогиня испугалась? Вероятно, не без оснований. Не хочется, чтобы правда вышла наружу?
— Мне нечего скрывать! — вспыхнула Агнесса.
— В таком случае, едем в заброшенную кузню. Днем там нечего бояться, — скомандовал Глеб.
Агнессу охватило недоброе предчувствие. Все ее существо было против затеянного. Она хотела возразить, но поняла, что если не согласится, то никогда не снимет с себя подозрения.
— Едем, — решительно заявил он.
Глава 8
Заброшенная кузня
Холода наступили резко. Не верилось, что еще недавно леса были одеты в золото. Зарядившие дожди сорвали с деревьев праздничное одеяние и смыли позолоту бабьего лета. Прошло две недели со времени разговора Глеба с Агнессой и Марикой, а они так и не выбрались в кузню. Они ждали, что погода хотя бы немного разъяснится, но та, словно издеваясь, насылала на землю проливные дожди с пронизывающим северным ветром.
Глеб нервничал. Времени было слишком мало, и он не мог позволить себе тратить дни попусту, но казалось, сама природа настроена против него. Окружающие начали замечать, что принц стал необычайно резок и раздражителен, чего прежде за ним не водилось. Злоба разъедает даже самые чистые сердца, стоит ей там поселиться.
Казалось, дождь никогда не кончится, но даже осенняя хлябь не бывает вечной. Поднявшись утром, Глеб увидел, что морось прекратилась. Правда, погода мало подходила для прогулки. Серое, унылое небо нависло над землей, грозя снова разразиться потоками слез. Порывы холодного ветра загоняли людей под крыши. И все же тянуть дальше не имело смысла. Глебу не терпелось разобраться с кошельком, иначе, слякотно ли, ясно ли, небо ему казалось с овчинку.
Поначалу он надеялся, что Агнесса сознается и сама вернет украденную вещь, но день проходил за днем, а герцогиня молчала. Чем больше упрямилась Агнесса, тем сильнее ожесточался Глеб. Он решил во что бы то
Немного погодя, через восточные ворота из города выехали три всадника. То ли защищаясь от порывов северного ветра, то ли опасаясь быть узнанными, они кутались в грубые шерстяные плащи с низко надвинутыми капюшонами. Скоро они свернули на разбитую проселочную дорогу. Осенняя распутица развезла колею. Копыта лошадей чавкали в грязи, едва не завязая в ней. Было пустынно, лишь деревья, точно нищие в лохмотьях последней, жухлой листвы, стояли вдоль дороги. Они протягивали скрюченные почерневшие ветви, будто просили милостыню.
— Далеко ли еще? — спросил Глеб, с опаской глядя на нависшие тучи, готовые разразиться новым дождем.
— Вон за тем пригорком, — махнула рукой Марика.
Холм, увенчанный кладбищенскими крестами, придавал месту зловещий вид. Когда-то здесь проходила дорога, по которой купцы возили товары. Возле дороги стояло большое поселение, но люди давно покинули насиженные места. Теперь здешние края пользовались дурной славой. Торговцы объезжали эту местность стороной, предпочитая более длинную, зато безопасную дорогу. Только самые лихие удальцы выбирали короткий путь, да и те старались миновать старое кладбище засветло. Говаривали, как завечереет, у каждого, кто проезжает мимо, случается несчастье: то обод колеса лопнет, то ось сломается, будто кто нарочно задерживал путников. А случись такое, нужно бросать повозку с товаром и вместе с лошадьми бежать без оглядки, и горе тому, кто осмелится задержаться на ночь.
От некогда большого поселения осталось лишь несколько вросших в землю изб. Крыши на них давно обвалились, и лишь ребра балок, как остовы гигантских животных, торчали из земли. Кузня стояла на отшибе, возле самого кладбища.
Хмурый, пасмурный день был похож на сумерки, и от этого пейзаж казался еще более тягостным. Чем дальше, тем больше Агнессе было не по душе задуманное, но выказать свой страх значило бы лишь сильнее укрепить Глеба в его подозрениях. Ради Марики она должна была доказать свою невиновность.
На Глеба здешние края тоже навевали мрачные размышления. В душе он жалел, что затеял гадание, но поворачивать назад было поздно.
Они подъехали к кузне и спешились. Постройка на удивление сохранилась гораздо лучше других. Даже крыша уцелела и не обвалилась. Дверь была приоткрыта. Пересилив боязнь, Глеб толкнул ее и шагнул внутрь. Марика и Агнесса последовали за ним. Здесь все было в запустении. С потолка кисеей спускалась лохматая от пыли паутина, но кузнечные клещи, молот и другие инструменты лежали нетронутыми.
— Странно, что за столько времени люди не растащили весь скарб, — удивился Глеб.
— Это оттого, что кузнеца боятся, — шепотом пояснила Марика.
— Так ведь он давно умер, — возразил Глеб.
— Ну и что? Он хоть и мертвец, а вещи свои стережет. Если кто их возьмет, обязательно через них увечье получит.
— А ты откуда знаешь?
— Так люди говорят. А в темные ночи он в кузню хаживает, горн зажигает и стучит по наковальне до утра молотом, — добавила девочка.
— Ну, обрадовала, — протянул Глеб. После услышанного единственным его желанием было убраться отсюда подальше.