Лунный вариант

Березин Федор Дмитриевич

«И не пришлось бы рисковать людьми. Посылать их туда на не до конца проверенной технике», – думал по этому поводу руководитель советской космической программы.

Теперь эти мечты-сетования Ивановского не имели никакого значения. Автономная машина подвела. Точнее, она не выдержала напора таинственной Аномалии. После случившегося имеет «Луна-21» взлетную ступень или не имеет, стало абсолютно равнозначно: «Луноход-2» все равно не смог бы к ней вернуться. По этому поводу можно было скрипеть зубами, но не имело никакого смысла распекать того же Ивановского или, например, ленинградское НИИ, специализирующееся обычно на танковых шасси, а теперь для разминки разработавшее ходовую часть лунной машины.

Уже после случившегося с «Ходоками»

стало ясно, что защита луноходов не соответствует заданию. «Луноходу-1» достаточно было только соприкоснуться с Аномалией, чтобы почти все его системы перестали работать. Но проходящий испытания на «лунодроме» под Симферополем «Луноход-2» уже не поддавался переделке. На это просто-напросто не имелось времени. Да и вообще, допустим, ленинградский НИИ подзанял бы у родного танко-тракторного завода две-три тонны брони и умудрился бы навесить ее на лунного странника, что с того? Пусть даже теоретически, это бы спасло ситуацию? Если бы даже несчастный «Луноход-2» сумел утянуть на себе дополнительную поклажу (благо на естественном спутнике это бронирование будет вшестеро легче), то все равно: где взять посадочную станцию нового типа, способную доставить нечто потяжелее восьмисоткилограммового четырехосного механизма?

И главное – что необходимо предпринять теперь? Разрабатывать принципиально новую, причем узкоспециализированную машину нужно годы, пусть – месяцы. Да и кто в правительстве поддержит идею ее разработки?

Где-то в цехах имелся недособранный «Луноход-3». Кое в чем он планировался более совершенным, чем предыдущие, но ведь и он не был танком. Да и вообще, по нормальным срокам его окончательная сборка ожидалась не ранее семьдесят четвертого года. Кто будет дожидаться? В настоящее время и разведывательные спутники, и агентурная сеть ГРУ докладывают об активизации потенциального противника на мысе Канаверал. Срочно готовится к запуску новый «Аполлон». Мы что, хуже американцев? Да, мы проиграли первый акт покорения соседнего небесного тела. Но до сего момента на карту ставился только престиж. Сейчас… черт знает, что поставлено на кон сейчас. Возможно, все будущее социализма? И почему бы, собственно, нет?

Разумеется, никто не может гарантировать, что эта таинственная Аномалия не способна с такой же убийственной эффективностью воздействовать и на людей. В мире, по-видимому, действует военное правило: там, где не прошли танки, продвинется пехота. Что с того, что эту пехоту доставят к месту «боев» на ракете? Пехота, она пехота и есть, тем более что, в отличие от астронавтов, у наших покорителей Вселенной еще не имеется «лунного багги». Чем-то в этом роде мог бы послужить «Луноход-3» – предусмотрено в нем специальное место для водителя и дополнительный пульт управления. Однако, по докладам ГРУ, перспективный американский «багги» обязан развивать до тринадцати километров в час – недостижимая для «Ходоков» скорость. И тем не менее пусть мы даже отстали от Америки в кое-чем, значит ли это, что мы должны уступить в решительности? Может ли строй, направленный в будущее, пасовать перед теми, чья революция уже скрыта веками?

Ничуть не бывало. Но на всякий случай мы не будем афишировать запуск, как это наверняка сделают янки. Мы проведем все секретно. Сейчас престиж побоку, а там видно будет. Естественно, все это только в том случае, если высшее руководство даст окончательное добро. Мстислав Всеволодович Келдыш, руководитель советской космической программы и президент Академии наук, готовился к очередной встрече с Генеральным секретарем ЦК.

Глава 16

Первая победа

– Ну что, Мстислав Всеволодович, переживаете? – Каменное лицо Генерального секретаря выражало полное безразличие, только огромные брови шевелились, живя своей жизнью.

Академик Келдыш почувствовал, что волнуется, как в студенческие годы на экзамене. В действительности ставки были гораздо выше, чем тогда.

За непродуманное решение можно поплатиться лишением должности и всех связанных с нею привилегий. Но, разумеется, дважды Герой Социалистического Труда волновался не за это. Давно ставшие атрибутами жизни дачи и персональные «Волги» его мало волновали. Главным было дело, которому он посвятил жизнь. И именно здесь, в долгосрочной программе освоения космоса, как бы сводились в зримое материальное воплощение достижения всех других направлений науки. Успех здесь с лихвой оправдывал все затраты. Он прибавлял козырей во время принятия бюджета, причем не только в космические отрасли. Стоило намекнуть, что та или иная разработка косвенным образом коснется освоения пространства, как деньги тут же находились. Даже при внезапных эксцессах, когда в ту или иную область познания срочно требовались дополнительные вложения. Пожалуй, именно за счет космонавтики преуспевала в настоящее время астрономия. Тут происходило то же самое, что и с физикой элементарных частиц. Всякому было понятно, что в Центральном Комитете вряд ли кто-то серьезно интересовался кварками, однако на исследованиях этих направлений настаивали те же самые люди, что разрабатывали водородные боеголовки и термоядерные реакторы. Как можно было их заподозрить в пустопорожнем транжирстве народного достояния?

И потому стремление к атомному паритету способствовало возведению в окрестностях Москвы новых синхрофазотронов, не виданных в более богатых странах размеров, а очередные витки «Союзов» в околоземном пространстве позволили обосноваться в горах Кавказа самым мощным в мире телескопам. И ни то, ни другое не было блефом, подобным китайскому рекорду в выплавке чугуна.

И именно исходя из совокупности этих причин, из-за фокусировки почти всей остальной науки на космонавтике и волновался академик Келдыш. Роскошные дачи и очередные ордена Ленина были тут действительно ни при чем.

– Не волнуйтесь так, Мстислав Всеволодович, – участливо сказал ему Брежнев, потрепав по плечу. – Мы тут с товарищами все обсудили и решили, что предложенная вами кандидатура весьма и весьма приемлема. Тем более… Разве у вас есть другие варианты?

– Варианты есть всегда, Леонид Ильич. Мало ли что может случиться? Нельзя зацикливаться на единственном. Разумеется, у нас имеются дублеры.

– Пусть они, наверное, и останутся пока дублерами, Мстислав Всеволодович, – глава самой мощной в мире партии сел и возложил на стол свои огромные ладони. – Мы с товарищами из ЦК взвесили высказанные вами аргументы. Все действительно так. Даже товарищ Андропов счел это весьма остроумным решением. Ведь и в том, и другом случае – в смысле и при хорошем и при плохом, то есть нежелательном исходе экспедиции – если истинная правда просочится наружу, ей никто не поверит. Она покажется из ряда вон выходящей нелепостью.

– Совершенно верно, Леонид Ильич.

– Вот и мы с товарищами так думаем.

И тогда президент Академии наук СССР и Герой Социалистического Труда Келдыш перевел дух. Он добился победы здесь, в кремлевских эмпиреях. Теперь те, кого он выбрал, должны были повторить его подвиг и обеспечить успех там. Разумеется, здесь против руководителя космической программы были только люди, а там – безразличная к победам и поражениям природа. Точнее, будем надеяться, только природа. Та самая, от которой мы не должны ждать абсолютно никаких милостей.

Часть II

Люди

– Ничего не выйдет. В конце концов, путешествие в космическое пространство не более опасно, чем какая-нибудь полярная экспедиция. Отправляют же людей к полюсу!

– Только не дельцы. Кроме того, им хорошо платят за полярные экспедиции. И если там случится несчастье, им посылают помощь. А тут!.. Лететь неизвестно куда и неизвестно ради чего…

– Хотя бы ради разведки космоса.

Герберт Уэллс «Первые люди на Луне»