Луны морозные узоры. Часть 1
Шрифт:
Тогда, перед подругами, удивлёнными, настороженными, я только посмеялась, отшутилась, сделала вид, будто и не рассмотрела ничего, будто гадания эти — сущая глупость. Но всякий раз, когда замечала на небе луну или посещала маленький храм Серебряной, вспоминала о том, кто обещан мне судьбой. И корила себя, понимая, что нельзя было просить богиню об этом, даже забавы ради. Я знаю свой долг, знаю, что должна идти по пути, избранному моим отцом, данному мне от рождения, не сворачивая и не отвлекаясь на эфемерные картины возможного будущего. Ведь не ожидала же я, в самом деле, увидеть наследного принца Афаллии в той тарелке?
И
— Надеюсь, долгое путешествие не сильно вас утомило, — продолжил Георг, и я с трудом заставила себя сосредоточить внимание на короле. — Рад, что вы благополучно добрались до Афаллии. Его высочество, мой сын, счастлив приветствовать вас на наших землях.
Александр улыбнулся, чуть склонил голову, обозначая вежливый кивок. Улыбка холодна, небрежна, пуста. Так улыбаются мельком увиденному в толпе знакомому, так походя здороваются с друзьями друзей.
Принц высок, статен, красив. Красивее, чем могла бы пожелать любая невеста царских кровей. Даже в тени замка заметны рыжеватые блики в густых темно-каштановых волосах, а плотная одежда не скрывает гибкого, тренированного тела человека, предпочитающего спортивные состязания и охоту. Но в зеленовато-карих глазах скука, откровенное желание оказаться в каком-нибудь другом месте и капля непонимания, зачем ему невеста, лицо которой он видел только на присланном моим отцом портрете, да и там черты лишь угадывались под полупрозрачной вуалью.
— Прошу вас, — Георг жестом велел следовать за ним и обернулся к своей свите. Те расступились послушно, склонились и король повёл нас в замок. — Наши зимы, должно быть, холодны для вас.
— Несколько непривычны, Ваше величество, — ответила я.
— Наверное, вам кажется, будто здесь настоящий север.
— Вовсе нет, Ваше величество, — не полагает же он, что я никогда не видела географических карт нашего мира, причем куда более полных и подробных, нежели имеющиеся в распоряжении жителей центральной части континента? — Я знаю, что климат в этих краях считается умеренным.
Мы прошли в огромный холл с широкой лестницей и забранными витражами окнами. Сопровождавшие меня девушки — мои компаньонки и будущие фрейлины, ехавшие во второй карете — сгрудились позади вместе с Айянной, и только Кадиим держался рядом, вселяя в меня уверенность своим присутствием. Я подозревала, что его, молчаливого, не поднимающего без нужды взгляда, единственного мужчину в моей свите — не считая, естественно, охраны, — приняли за слугу, возможно даже, за евнуха из тех, что состояли при гаремах, и оттого едва удостаивали вниманием. И ни он, ни я не торопились развеивать заблуждение это.
По моему знаку Айянна приблизилась ко мне, сняла капюшон так, чтобы не потревожить шелковое покрывало на моих убранных в простую причёску волосах. Я заметила удивление, недоумение, даже разочарование во многих обращенных на меня взглядах. Неужели они ожидали, будто шианская принцесса, оказавшись под крышей, сразу же разденется едва ли не до нижнего платья? Георг нахмурился слабо, вялое непонимание в глазах Александра сменилось новой печатью скуки и чуть более живым интересом к изображениям на витражах.
В холле, под высокими сводами, среди холодных стен мне представили свиту короля. Россыпь титулов и имен, вереница лиц и поклонов, пёстрое кружево приветствий, поздравлений и пожеланий. Я пыталась запомнить первые имена, но то и дело ловила себя, что после каждого следующего не могу найти в памяти предыдущего, они словно проскальзывали мимо меня, не оставляя следов. И я прекратила бесполезное это занятие. Я ждала.
Не получается сдержать любопытство, хочу знать, кто он, как его зовут. Я и страстно желаю увидеть его поближе, и боюсь.
— Лорд Мартен Ориони, — снятый с волос берет, низкий поклон.
Как и всем, я киваю любезно, не произнося ни слова. Не подаю руку, никаких прикосновений, даже через кожаную перчатку, даже выражения почтения. Он выпрямляется медленно, смотрит исподлобья, пристально, изучающе, словно способен видеть сквозь слои одежды, сквозь все покровы, в которые я укутана от холода и чужих взоров. На губах улыбка, легкая, сдержанная, подобная первому робкому лучу восходящего солнца. Она освещает лицо, собирается ямочками на щеках, ложится серебром льда в глазах. Ему будто известна моя тайна, известно, что я знаю его, знаю о нем, известно о решении богини. Я замечаю усмешку, ласковую, добродушную, таящуюся в уголках губ, вспыхиваю невольно и радуюсь, что вуаль скрыла жаркий румянец.
Более лорд Ориони ничего не добавляет и пятится от нас, уступая место следующему придворному.
Когда наконец представление закончилось, меня и моих спутниц поручили заботам леди Марл, чей лорд-супруг владел замком. Она проводила нас в отведённые мне покои, где я могла отдохнуть немного и переодеться к обеду.
Обед? Так поздно?
Затем я вспомнила, что знать в западных королевствах обедает поздно, у нас это скорее ужин, и что есть придется в общем зале, на глазах всех присутствующих, и мужчин, и женщин. Отец специально нанял нам учителей, поведавших об обычаях запада, об этикете страны, куда мне предстояло отправиться. Нас учили правилам поведения, принятым при дворе Афаллии, здешним танцам, реверансам, однако действительность всегда выглядит иначе, чем на словах наставников, чем на книжных страницах и в наивных представлениях стайки юных девиц, никогда прежде не покидавшим родной страны. Я не могу показаться всем без привычной вуали и не могу не спуститься к обеду. Придется решать, выбирать, намерена ли я и впредь следовать обычаям Шиана или же вынуждена пренебречь ими в угоду новой жизни. Подозреваю, Георгу не слишком-то по нраву, что я до сих пор не открыла лица. Король наверняка желает увидеть товар, изучить как следует свою покупку, да и Александр избегал смотреть на меня дольше необходимого. Не оттого ли, что невеста интересует принца не больше, чем очередной камзол, только-только принесённый от портного?
Ко всему прочему в замке нет простых удобств. Я терпеливо сносила походные неудобства в дороге, однако сейчас-то мы в замке, надёжно укреплённом, благоустроенном для жизни населяющих его людей. Но нет. Страшный сквозняк и от него не спасали ни гобелены на стенах, ни жалкие ковры на полу, ни огонь в камине. Отдельной ванной нет, водопровода тоже. Переносная деревянная ванна — обычная лохань, не иначе — выстланная изнутри простыней, уже стояла перед очагом, и пришлось подождать, пока слуги наполнят её горячей водой, которую грели и приносили с кухни.