Лужок Черного Лебедя
Шрифт:
— Джулия нам очень много о вас рассказывала.
— О боже, — Эван ухмыльнулся, распялив рот до ушей, как лягушка. — Я пропал.
— Нет-нет-нет, — мама засмеялась, как будто конфетти просыпалось, — только хорошее.
— Она и мне о вас очень много рассказывала.
— Хорошо, хорошо. Прекрасно. Ну что ж, зайдите в дом, пока Ее Светлость заканчивает… то, что она там заканчивает.
— Спасибо.
Мама закрыла дверь.
— Вот. Джулия сказала, что вы учитесь в школе «Вустерский собор»? Верхний шестой класс? [21]
21
В британской системе
— Да. Как и Джулия. Экзамены не за горами.
— Да, да. И как вам это… э… нравится?
— Что именно, экзамены? Или школа?
— Э… — Мама шутливо пожала плечами. — Школа.
— Она слегка… консервативна. Но если бы это от меня зависело, я не слишком многое поменял бы.
— В традициях есть немало хорошего. Слишком легко выплеснуть вместе с водой и младенца.
— Я с вами целиком и полностью согласен, миссис Тейлор.
— Да. Ну что ж, — мама взглянула на потолок. — Джулия все еще собирается. Может быть, вы хотите чаю или кофе?
— Большое спасибо, миссис Тейлор, — отказ Эвана был безупречен по форме, — но моя мать организует дни рождения с военной четкостью. Если она заподозрит, что я где-то замешкался, то на рассвете меня выведут во двор и расстреляют.
— О, как я ее понимаю! Брат Джулии не соизволит выйти к столу, пока еда полностью не остынет. Меня это просто до исступления доводит. Но я очень надеюсь, что вы как-нибудь придете к нам на ужин. Отец Джулии просто умирает от желания с вами познакомиться.
(Это для меня новость.)
— Я боюсь вас обеспокоить.
— Что вы!
— Видите ли, я вегетарианец.
— Я только рада буду тряхнуть кулинарной книгой и приготовить что-нибудь неизбитое. Вы обещаете прийти как-нибудь вскоре?
(Папа называет вегетарианцев «травоядная бригада».)
Эван изобразил вежливую улыбку, которая не то чтобы означала согласие:
— Прекрасно. Отлично. Я, пожалуй… загляну наверх, а то вдруг Джулия не знает, что вы здесь. Вас не затруднит подождать минутку-другую?
Эван принялся разглядывать семейные фотографии, висящие над телефоном. (При виде той, на которой «наш Джейсон еще малыш», я корчусь от стыда, но родители ни за что не соглашаются ее убрать.) Я разглядывал Эвана — загадочное существо, по своей воле проводящее время в обществе моей сестры. Он даже тратит деньги на всякие штуки для нее — бусы, пластинки и все такое. Почему?
Эван не слишком удивился, когда я спустился по лестнице.
— Джейсон, верно?
— Нет, меня зовут Тварь.
— Она тебя так называет, только если разозлится по-настоящему.
— Ну да, всего лишь каждую секунду каждой минуты каждого часа.
— Это неправда. Честное слово. И потом — ты бы слышал, как она меня назвала, когда провела все утро в парикмахерской, а я не обратил внимания на ее новую прическу.
Эван состроил забавную виноватую рожу.
— Как?
— Если я повторю дословно, — он понизил голос, — куски штукатурки посыплются с потолка от ужаса. Обои отлепятся от стен. Боюсь, тогда первое впечатление, произведенное мной на твоих родителей, будет не слишком благоприятным. Прости, но есть вещи, которым лучше оставаться под завесой тайны.
Круто, наверно, быть Эваном. Так разговаривать. Ну что ж, пожалуй, это не самый худший вариант. Джулия могла выбрать и кого похуже.
— А можно мне посидеть в твоем «MG»?
Эван глянул на массивную «Секонду» (на металлическом браслете).
— Почему бы нет?
— Ну как, нравится?
Обтянутый замшей руль. Кожа цвета бычьей крови, отделка — каштан и хром. Круглая ручка на рычаге переключения передач удобно легла в ладонь. Низкая, обтекаемая машина, сиденья
— Давай поменяемся, — предложил я Эвану. — Мой «Биг-трак» с дистанционным управлением на твой «MG». Он программируемый, до двадцати команд.
Эван притворился, что это очень соблазнительное предложение и что его терзают муки выбора.
— Боюсь, что одностороннее движение в Вустере я даже на «Биг-траке» не осилю, — его дыхание пахло мятным «Тик-таком», и еще я уловил слабый аромат «Олд спайс». — Извини.
В окно с моей стороны постучала Джулия — в глазах у нее прыгало шутливое «эй!». Я вдруг понял, что моя вредина-сестра — взрослая женщина. Губы накрашены темной помадой, на шее — ожерелье из голубоватого жемчуга, которое когда-то принадлежало нашей бабушке. Я покрутил ручку, и окно опустилось. Джулия уставилась на Эвана, потом на меня, потом опять на Эвана.
— Ты опоздал.
Эван прикрутил «Talking Heads».
— Я опоздал?!
Эта улыбка уже адресовалась не мне.
Может, папа и мама тоже когда-то были такие?
Наша столовая вроде как подпрыг-вздрогнула, словно взорвалась бесшумная бомба. По четвертому каналу радио назвали имя подбитого корабля, и мы с мамой и Джулией застыли. «Ковентри» стоял на якоре в обычном месте, к северу от острова Пеббл, вместе с эсминцем «Бродсуорд». Примерно в 14.00 два вражеских «Скайхока» вылетели из ниоткуда на малой высоте. «Ковентри» выпустил ракеты «Си-дарт», но промахнулся, и «Скайхоки» сбросили четыре тысячефунтовые бомбы практически в упор. Одна упала в море, но три вспороли корабль по левому борту. Все три взорвались глубоко внутри корабля, и система электроснабжения отказала. Пожарные команды корабля очень скоро перестали справляться с пожаром, и через несколько минут «Ковентри» уже сильно кренился влево. Наши вертолеты «Си-кинг» и «Уэссекс» вылетели из Сан-Карлоса, чтобы подобрать людей, плавающих в ледяной воде. Тех, кто не был ранен, поселили в палаточный лагерь. Серьезно раненных перевезли на госпитальные суда.
Диктор новостей стал рассказывать про что-то другое, но я не запомнил, про что.
— Девятнадцать из скольких человек? — произнесла мама сквозь пальцы, зажимающие рот.
Я знал — из-за того, что вел тетрадь с вырезками.
— Из трехсот примерно.
Джулия посчитала в уме.
— Значит, шансы больше девяноста из ста, что с Томом все в порядке.
Мама побледнела.
— Бедная его мать! Она, должно быть, места себе не находит.
— И бедная Дебби Кромби, — подумал я вслух.