Львица и змей
Шрифт:
Заставляю себя успокоиться и снова принять благопристойный вид. Отворачиваюсь, всем видом показываю, что не желаю больше находиться в его обществе. Что он вообще здесь делает? Я ведь так и не ответила ему.
– Ладно, вижу, ты не настроена на общение, – все же отступает он. – Вот, поешь хотя бы, – ставит блюдце с нарезанным яблоком мне на колени. – Кроме меня о тебе теперь никто не позаботится.
Сдерживаю порыв опрокинуть тарелку вместе с чертовым яблоком и провожаю его тяжелым взглядом. Пусть поскорее проваливает. Мы еще не скоро снова встретимся.
Глава 5. Змей
Выхожу из палаты и закрываю глаза. Ее жар, ее запах на моих пальцах постепенно растворяются. Скоро они совсем исчезнут.
Моя прекрасная львица сегодня снова не в настроении. Она смущена и напугана, словно загнанный зверь. Подавлена и в смятении от мыслей от будущем. Я понимаю, но… надеялся, что сегодня она заговорит.
Мои шаги гулким эхом разносятся по пустынному коридору больницы. Смотрю на часы, но до нашей следующей встречи вполне может пройти несколько дней. По закону на ее подготовку может потребоваться до семи дней, и до этого мне нельзя видеть ее. Уверен, она воспользуется всеми семью.
Что за глупые законы? Почему я не имею права приближаться к своей собственной добыче? Я ведь честно изловил ее. Столько сил и времени потрачены на подготовку, и все будто бы зря.
Закрываю глаза и снова вижу ее обнаженное тело. Так близко. Я могу дотянуться, могу прикоснуться. Почему в итоге от ее скверного характера должен страдать именно я?
Но все же я огорчен. Так и не заговорила. Я уверял себя в том, что вчера она просто была в шоке. Сначала металась и злилась. Потом обессилила и утратила эмоции. Надеялся, что сегодня она смягчится. Не будет и дальше причинять мне боль.
Смотрю на свою ладонь и сжимаю пальцы в кулак. Правда. Лучше бы она кричала, что ненавидит меня, продолжала злиться, метаться. Я бы смог снова изловить ее, быть может, успокоить. Узнать много нового о себе, о ней, но нет. Я не узнал ничего.
Я пытался быть откровенным, пытался угадывать ее мысли, быть милым и заботливым. Но ее ничто не трогает. По-прежнему озлоблена и агрессивна.
Мне ведь просто хотелось узнать, почему она вела себя так? Почему так долго убегала от меня? Почему не выходила? Почему продолжала приходить, но не давалась в руки? Почему отказалась от предложения решить все мирно? Зачем мучить нас обоих?
Сколько еще она собирается молчать? Это действительно причиняет боль. Что, если она никогда не заговорит? Что, если она утратила возможность говорить? Нет, что за чушь? Врачи бы обнаружили это. Хотя она и с ними не говорила.
Моя милая гордая принцесса, почему же ты продолжаешь терзать себя и ранить всех вокруг? Я думал, ты смогла признать мою силу. Я думал, мы сможем подружиться, но ты продолжаешь отвергать меня.
Нужно продержаться еще семь дней без тебя. Полагаю, я должен потратить время на подготовку. Снова.
Конечно, недостаточно один раз изловить тебя. Я понимаю. Нужно сделать так, чтобы ты не попыталась покончить с собой, сбежать или спалить наш дом.
Да, я должен подготовиться, как следует. Подготовить дом и то, что сможет сдержать тебя.
Раз тебе так хочется, ладно. Жди и трясись от страха, размышляя о моих планах. Если не захочешь говорить, я заставлю тебя кричать. Молить о пощаде, если потребуется. Мое терпение не безгранично.
Глава 6. Львица
Как же быстро пролетело время до нашей следующей встречи. Хотелось бы растянуть его подольше, но… Как я и предполагала, родители не обрадовались происшествию. Точнее, они отказались бы от всяких связей со мной, если бы я не была их собственной дочерью.
Родной дом вмиг стал для меня чужим. Местом порицания. Местом, где меня готовили для него. Для другого дома. Отвратительный процесс подготовки.
Меня мыли, расчесывали, одевали, обрабатывали зубы, ногти, глаза, губы, все для него. Я терпела, лишь бы отсрочить встречу с ним. Продолжала жить, есть, пить, дышать, но теперь собственное тело опостылело мне. Теперь все это существовало лишь для него. И от осознания этого факта во мне все больше распалялась жгучая ненависть.
Бросаю короткий взгляд на свою семью. Здесь лишь родители, больше никто из родственников не пришел, да и не должен. Как же слабо мы выглядим по сравнению со змеиным кланом.
Здесь и глава семейства с женой, и несколько их сыновей, несколько девушек, видимо, их пар. Все они похожи внешне. Видно, что из одного рода. Мужчины с нескрываемым любопытством поглядывают на меня, принюхиваются. Раз я подошла в пару их брату, может и им подойду. Может, стоит предъявить на меня свои права, пока не поздно?
Как же отвратительно.
Тот, что поймал меня, конечно, тоже здесь. Тоже смотрит на меня. Будто я какой-то экспонат. Мой отец говорит короткую речь. Простое приветствие и выражение уважения. У него даже нет права просить их позаботиться обо мне. Не причинять боли, не сковывать, кормить, поить – ничего. Я утратила на это право. Теперь мою дальнейшую судьбу решит он.
С другой стороны тоже произносят какие-то слова, но я не слушаю. Тоже какое-то сухое приветствие, сухие бессмысленные слова. К чему их говорить? Они нужны для другого случая. Для связи по обоюдному согласию.
Наконец, все замолкают. Тот, что поймал меня, выходит вперед в центр зала. Взгляды обращаются на меня. Я должна проявить покорность. Показать готовность следовать за ним. Иначе ему придется заставить меня.
Отвратительно.
Смотрю в пол и иду вперед, пока взгляд не натыкается на его ладони. Он протягивает мне руки, будто мы друзья. Все смотрят на нас. Как же неловко. Касаюсь его кожи пальцами и поднимаю взгляд.
– Ты очень красивая, – шепчет змей, мягко сжимая мои руки.
Хмурюсь от его слов. Конечно, я красивая. Меня приодели специально для тебя, чтобы понравиться тебе, чтобы ты не ранил меня. Он наклоняется ближе, чтобы облегчить мне задачу, его запах напоминает воду, в которой змеюка меня искупала.