Львиная охота
Шрифт:
Насчет того, что у каждого свои тараканы в мозгах - это он верно подметил. Чем я мог с ним поделиться, какой информацией?
– Реликвия!
– значительно произнес я.
– Нет ли тут связи со вскрытыми камерами хранения?
Он сердито хрюкнул, не имея больше желания отвечать на мои насмешки, и я понял, что сейчас контакт прервется.
– Минуту, мичман, - попросил я.
– Открой последний секрет. Что в ваших краях делает Инна? Тоже турист?
– Ты про бывшего шефа?
– не сразу догадался он.
– Никаких секретов. Инна разыскивает своего ребенка, так честно и указал в анкете. Мол, чадо удрало от папаши и скрылось где-то здесь.
– И вы ему поверили, - констатировал я.
– Как и тебе. А что? Кстати, раз уж ты заговорил, - добавил Вивьен странным голосом.
– Твой Инна написал в анкете, что его ребенка зовут Рэй. Рэй Ведовато. Тебе в самом деле нечего мне сообщить?
Печальная история, подумал
– Пошел к черту, - сказал я начальнику полиции.
И потерял к разговору интерес.
Я с изумлением смотрел вниз. На одной из террас, раскинувшихся под моими ногами, давно уже наблюдалось малопонятное движение. Суетились игрушечные автомобили, суетились кукольные фигурки людей. И вдруг я услышал выстрелы - далекие, ненастоящие. А потом я заметил и вовсе нечто невероятное: над кварталами вставало веселое северное сияние, какое я видел только на Таймыре. И еще я видел подобное в Париже, над Лувром, когда жандармерия ради спасения коллекции применила уникальную техническую новинку. Вот и сейчас солнце над одной из крыш преломлялось совершенно особенным образом, прозрачные капли света устраивали ведьмовские пляски, и я понял, что один из трехэтажных каменных домов накрыт мобильным блокирующим колпаком. "Чалмой джинна" на нашем языке. И вдруг ударила пневматическая базука: этот оглушительный вздох ни с чем не спутаешь. Очевидно, какой-то чудак попытался таким образом пробиться к дому. А потом здание, накрытое силовым шатром, взорвалось изнутри - бесшумно и потому особенно жутко, провалилось внутрь себя, как в жерло маленького вулкана. Пламя свирепо толкнулось в невидимые стены, не в силах вырваться на волю, и закрутились, закатались под куполом огромные огненные колеса...
А потом из подземного гостиничного гаража выскочила семисотая "Волга" с открытым верхом, цвета морской волны, ведомая белым от напряжения сеньором Паниагуа. Автомобиль с ходу зарулил на Приморский спуск и стремительно помчался вниз, отчаянно петляя на поворотах.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Кто-то совершил нападение на культурно-просветительский центр "Новый Теотиуакан". Атаку организовали настолько профессионально, словно внутри не мирные книжники штаны протирали, а точила ножи стая натасканных головорезов. Впрочем, судя по всему, так оно и было, и неведомый "кто-то" был об этом хорошо осведомлен. Сначала в противомоскитную систему здания (три этажа, лекционный зал, кафе) запустили психомагнитную пыльцу широкого спектра, в результате чего каждое окно превратилось в мощный гипнорезонатор. Каким образом это удалось проделать, история умалчивает, но хозяева и гости центра, все поголовно, превратились в послушный безмозглый скот. И тогда во дворик, увитый хмелем, въехал невзрачный автобус. Что происходило внутри, свидетели из соседних домов не видели, а непосредственные участники (из тех, которые остались живы), ясное дело, не запомнили. Иначе говоря, какова была цель этой акции, осталось неизвестным. Известно одно: налетчики быстро и безошибочно разделили всех находившихся в здании людей - на случайных и неслучайных. Первых они милосердно вывели за пределы периметра, вторых оставили внутри. Затем выкатили из дворика свой автобус и включили (ими же и установленный на крыше) генератор блок-поля, накрыв общину "чалмой джинна" - чтоб никто и не думал выйти вон. Мало того, эти странные ребята даже в полицию позвонили, отчитались о проделанной работе. Они настоятельно посоветовали обыскать "Новый Теотиуакан", а также принадлежащую общине виллу на побережье, и заодно подарили полицейским "волосок из бороды", то есть сообщили волновой код, нейтрализующий "чалму джинна". После чего автобус покатил в неизвестном направлении. Так бы все и закончилось мирно да тихо, если бы в помощь ученым этнографам не подоспели их товарищи, которые, мгновенно разобравшись в ситуации, попытались организовать погоню. Однако нападавшие были готовы и к такому варианту. Оставленное на улице прикрытие в виде двух легковых бронеавтомобилей встретило противника огнем, и тот отступил, поскольку у него-то машины были обычными, серийными. А потом внутри блокирующего колпака кто-то очухался. Свидетели видели, как вновь прибывшие знаками переговаривались с этим человеком. Почему он пришел в чувство раньше времени? Возможно, употреблял лучевые стимуляторы, поэтому действие гипнорезонатора оказалось ослабленным, возможно, по какой-то иной причине. Теперь это не выяснишь, да и не так это важно в свете того, что произошло дальше. Единственный очнувшийся член общины, приняв решение за всех пленников, выволок из подвала сдвоенный термит и запалил заряды прямо на глазах у молящихся на свободе соратников. Очевидно, им было что скрывать от мира, поклонникам "Нового Теотиуакана". Акт самосожжения привел к уничтожению всех, кто мог бы проявить слабость в неизбежном общении с властями, а также уничтожил большую часть возможных улик. Фанатик полагал, что совершает подвиг. Наверное, так оно и было.
К приезду полиции и пожарных все непосредственные участники, конечно, испарились с места происшествия. Случайные люди разбежались еще до взрыва. Стражей порядка встретили только светящиеся от жара руины и обезумевшие от ужаса соседи. В пыли ползали невменяемые, ничего не понимающие "очевидцы". Раненых и убитых, если они и были с чьей-либо стороны, боевики увезли с собой. Благодаря любезности нападавших, полицейские легко установили связь с генератором блок-поля (выдернули волосок из бороды) - и злой джинн послушно вернулся в бутылку.
К счастью, несмотря на катастрофу, кое-какие улики сохранились. Ибо ничто не сгорает бесследно, если оно сделано из металла и сингонита. Например, накопительная камера от "шаровой молнии". Или останки трейлера с раздвижной крышей и специальной станиной внутри, приспособленной как раз для транспортировки и наведения плазменных сгущателей. Все перечисленное было обнаружено тут же, не отходя от руин. А под руинами спасатели нашли огромный подвал, разделенный надвое. В одной половине были остатки знаменитой шаротеки (коллекция, разумеется, не подлежала восстановлению), другая половина представляла собой настоящий бункер: мощный экранирующий слой под панелями обшивки, непростые двери... впрочем, двери как раз были беспощадно вскрыты. И железная цепь, словно из средневековья пришедшая, с разодранным в клочья ошейником на одном конце, насажанная другим концом на скобу в стене...
Прочие занятные вещицы нашлись уже на вилле, которую новые ацтеки, или кто они там на самом деле, арендовали у городского Департамента собственности. Вилла стояла далеко на взморье и была в спешке покинута арендаторами, однако им не хватило времени, чтобы вывезти все. Зато хватило разума не осквернять гостеприимную землю вторым взрывом. Так что Z-локатор, установленный на крыше и культурно замаскированный под башенку обсерватории, уцелел. Осталась и карта слежения, привязанная по времени точно к утреннему рейду штурмового "Альбатроса". И даже программа асимметричного наведения не была стерта. Участок вокруг виллы был оборудован системой рассеивателей, защищавших локатор от обнаружения (в качестве ложного ориентира выдавались координаты диспетчерского пункта аэропорта). А в ангаре, среди всевозможного подводного снаряжения, обнаружился молекулярный резак с полностью разряженной батареей. Этакий консервный нож в кармане любого уважающего себя диверсанта, которым очень удобно, скажем, вскрывать рухнувшие на морское дно вертолеты...
Впрочем, все эти подробности я узнал позже.
Пожелав Вивьену творческих успехов, я быстренько поднялся к себе в номер. Я вернулся в отель специально и только для того, чтобы положить телефон обратно на тумбочку, лишая себя связи с миром. Мне вдруг перестали нравиться блага цивилизации, дающие кому-то возможность в любую минуту призвать меня к ответу. Я почему-то подозревал, что вопросы к моим ответам будут возникать снова и снова. И я отправился, черт побери, гулять, ибо, черт побери, я был свободным, одиноким, при деньгах.
В городе чувствовалась суета. Мелькали пожарные машины, роились в небе служебные вертолеты, на улицах было как никогда много полицейских. Похоже, город наконец-то проняло... Откровенно говоря, мне тоже было не по себе: давненько я не видел такого. Десантные операции среди шезлонгов и минеральных источников, думал я. Похищения людей, расстрелы вертолетов, нападения на вокзалы, взрывы сдвоенных термитов. "Шаровые молнии", генераторы блок-полей и прочие изыски. Ясно, что власти были растеряны от такого нагромождения событий, посыпавшихся в один день - в день моего приезда. К хорошему привыкаешь быстро, а местные правоохранительные органы, как я понял, вот уже несколько лет сидели без дела. Угораздило же меня, думал я, испытывая острое чувство досады. Я был просто туристом, и вмешиваться в происходящее никак не входило в мои планы. В городе и стране насчитывалось не так уж много полицейских, но это было их делом разгадывать криминальные кроссворды. "Ну и что с того, что в день моего приезда...
– спорил я непонятно с кем.
– Положительно не вижу связи..."
Связь между мной и начавшимися катаклизмами, разумеется, была очевидна, и не замечать ее могла только такая кокетка, как я. Господин Покойник. Или товарищ Покойник, как кому удобнее. За что же все-таки я тебя ударил, милый незнакомый друг, думал я, насилуя свою память. Не просто ведь ударил - по морде ударил! Из-за женщины? Из-за чего еще один нормальный мужик деформирует другому вывеску? Впрочем, был ли сегодня из нас двоих хоть кто-то нормальный?.. Тогда, возможно, мордобитие состоялось из-за того, что ты, милый друг, без должного почтения высказался о чьем-нибудь литературном творчестве? Не прозаика Жилова, нет! Ну, скажем, о творчестве нашего Дим Димыча... Не помню. Нет, не помню.