Лягушка в сметане
Шрифт:
Теперь же она так серьезно смотрела в глаза Вадиму, что он смутился, хотя взгляда не отвел.
— Не считал себя специалистом в какой-то определенной области.
— Но можно же учиться.
Косой кривому глаз колет!
— Я учился. И выяснилось, что никому не нужен юрист-теоретик, не имеющий ни одного дня практики.
— Но ведь и телохранителем вы не родились.
— Здесь мне спорт помог. Я занимался вольной борьбой и самбо. Мне это пригодилось и в армии. И потом мне повезло, я попал в хорошую школу телохранителей. Туда, где обучают более-менее основательно. Во всяком случае, я не чувствовал себя таким неопытным, как в юриспруденции.
Варя поняла, что зря тратит время на разговоры. Она уже уяснила для себя, в чем ошибка Вадима, как и то, что выводить его из этого лабиринта заблуждений в отношении себя самого нужно не сразу и, главное, терпеливо. У нее в предвкушении даже руки зачесались.
Перед ней был как раз такой случай, о котором Варина бабушка приговаривает: «Ладно со своей ложкой да по чужим обедам!» То есть она хорошо знает, что нужно другому. Можно подумать, своей жизни ладу дала!
Надо же, бедному Вадиму и диагноз поставила, и лекарство прописала! Хотя сама до сих пор просто плыла по течению. Если в этом свободном плавании сделано не так уж много ошибок, так об этом надо родителей благодарить за хороший набор генов, а вовсе не саму Варвару.
Она взглянула на Вадима пристально, не обиделся ли, словно он мог подслушать ее мысли.
— Вы правы, — сказал он ей между тем. — Я очень редко бываю в себе уверен. Хотя если кто скажет, что я ведомый, а не ведущий, обижусь смертельно.
— Я не скажу, — пообещала Варя. А про себя подумала: не скажет, потому что и сама станет учиться. Себя уважать. И ценить.
— Не хотите ли, Варя, съездить куда-нибудь? Пообедать.
— А я к вашему приходу борщ сварила. Чувствуете, как пахнет?
— Я же всего двадцать минут назад к вам собрался.
— Надеялась, что рано или поздно вы все равно объявитесь.
Что она такое говорит? Этак он, чего доброго, подумает, что Варвара себе вообразила… В общем, будто бы Варя к нему неравнодушна, вон готовит для него…
Но тут же решила, что и пусть думает о чем хочет. Если он называет ее своим шефом, то кто, как не она, должен позаботиться о своем подчиненном? Главное, себе все толково объяснить.
— Насчет борща — тут вы меня поймали, — оживился он. — Борщ я могу есть три раза в сутки, если вкусный.
— А вы в этом сомневаетесь? — спросила она, возможно, кокетливее, чем хотелось бы.
— Нисколько, — ответил Вадим, принимая из ее рук тарелку с дымящимся содержимым.
Уж в чем, в чем, а в своем умении варить вкусный борщ Варя тоже не сомневалась.
Глава двенадцатая
Варвара встала из-за стола, убрала тарелки и налила в чашки свой, как она говорила, фирменный чай. Раз Вадим его оценил, можно время от времени мужика баловать.
Печенье насыпала в вазочку и вдруг от пришедшей в голову мысли застыла на месте.
На даче, той, что, как ни крути, семейная собственность Будилиных, не просто все полгода сможет жить посторонний человек. Он будет пользоваться ее домом, ее бассейном, сауной, участком в двадцать четыре сотки, принимать гостей, словно это все принадлежит ему, и никто его в это время не станет беспокоить.
Никто не будет знать, что это чужая дача. И стоит она, между прочим, немалых денег. Даже если не помнить о том, что хозяин отдал ее за полцены.
Она озвучила эту мысль для Вадима, и он спокойно кивнул:
— Скорее всего именно так и будет.
Понятное дело, не свое!
— Но я, наверное, могу написать заявление в милицию с просьбой выселить этого человека.
— Не можете.
— Вы хотите сказать…
— То есть написать, конечно, можете, — поправился он, — но рассматривать его никто не будет, поскольку в наличии нет субъекта, на чьей собственности проживает посторонний. Владельца нет, понимаете?
— А если он в течение этих шести месяцев все испортит, разберет ее по досточкам, сожжет или замусорит, и тогда я ничего не смогу сделать?
— Ничего.
Он так спокойно об этом говорит! Вроде такое положение дел вполне справедливо. Неужели и вправду ничего нельзя сделать?
— Если бы я была юристом, я бы обязательно что-нибудь придумала, — непримиримо заявила она.
Вадим мог на ее подначку сказать что-нибудь вроде «Бодливой корове Бог рог не дает», но он лишь снисходительно улыбнулся, что показалось Варваре гораздо обиднее. И правда теоретик! Ну какая польза ему и окружающим, что у него диплом юриста?
Опять она злится. Прямо другим человеком стала из-за всех этих событий.
Варя поставила печенье на стол, все еще пребывая в некоторой прострации. Ничего дельного на ум не приходило.
— Что же это за дурацкий закон такой?! — Возмущению ее не было предела.
— Обычный, российский, — пожал плечами Вадим.
— Тогда надо бороться, — упрямо сказала она.
— С законом? — весело уточнил он.
— С убеждением, будто ничего сделать нельзя. Будто из этой ситуации нет выхода.
— Иными словами, там, где закон бессилен, мы должны смочь? Этакие супермены, которым любые преграды нипочем?
Он смеялся над ней. Над ее горячностью. Над наивностью человека, ничего не смыслившего в юриспруденции. Мол, против лома нет приема. А вот Борис в таких случаях говаривал:
— Окромя другого лома!
Что ж, давай думай сама, раз ты такая крутая. Закон не бессилен, закон — бессильный. И не хочет защищать граждан, для которых же и создан. А раз так…
Вадим посмотрел на ее поджатые губы, поинтересовался: