Лягушка в сметане
Шрифт:
— Брось притворяться, больших выдумщиков, чем женщины, на свете нет.
— А ты знал так много женщин?
Словом, они опять начали препираться и едва не поссорились.
В этот день они ходили по парку недалеко от Вариного дома. Вадим предупредил, что дома мама его хорошо накормила и сегодня он намерен освободить Варю от хлопот на кухне.
Народу в парке по причине ранней весны было еще немного, так что найти уединенное место не представляло проблемы, где они и принялись ссориться без помех.
На другой день Варе предстояло организовать поминки — исполнялось девять дней со дня смерти мужа.
Прошло уже восемь дней после его смерти! Странно, а Варе казалось, что она давно живет одна.
Прочь рассусоливания и самокопания! Все равно придут родственники, знакомые, и ей еще надо все приготовить, закупить продукты.
Варя решила не приглашать многих. Пообещали приехать ее родители, свекор со свекровью, которые со дня похорон отчего-то ей не звонили, словно это Варя направила на их сына проклятую сосульку. Кое-кто с работы Бориса, соседи по дому…
Варя подумала, что отец и мать Бориса с самого начала хотели для сына другую жену. Какую-нибудь богатую, наверное, потому что свекровь время от времени рассказывала об удачных браках детей своих знакомых:
— Парню повезло. Женился на богатой! Такой домина! Такая машина! Такие деньги!
Она обвиняла Варвару в том, что у них до сих пор нет детей, и не слушала ее оправданий типа:
— Боря пока не хочет. Говорит, надо вначале достигнуть чего-то.
— Чего вы можете достигнуть? — прерывала она невестку.
А между строк прямо-таки вопило: «С такой неудачной, как ты!»
В глаза она об этом Варе не говорила, но не упускала случая сказать что-нибудь вроде: «Ее Павлик (сын очередной подруги) тоже на неудачной женился».
Но когда Варя позвонила свекрови и сказала, что будет отмечать девять дней Борису, та заплакала и непривычно мягко сказала:
— Спасибо, Варечка, мы с дедом придем.
Дедом она называла мужа. Старшая их дочь еще двенадцать лет назад наградила родителей своим первым ребенком, а через четыре года и вторым.
— Ты сегодня какая-то рассеянная, — сказал ей Вадим.
— Завтра девять дней со дня смерти Бориса.
— Прости! Тебе не до того, а тут еще я накинулся, — произнес он покаянно.
— Ничего, я и вправду сегодня не в форме. Давай увидимся послезавтра.
— Послепослезавтра, — поправил Вадим. — Послезавтра у меня опять смена.
Глава шестнадцатая
Варя плакала. Странно, что на похоронах ей будто сковало горло и глаза были сухими. Она чувствовала себя так, словно сосулька свалилась на нее и отбила все ощущения, в том числе осознание, что это сломалась ее жизнь.
Какая она все-таки невезучая! Мало того, что замуж вышла позже своих подруг и в замужестве-то прожила всего ничего. Считала свой брак удачным, а на поверку оказалось, что он — всего лишь фикция. Розовый обман для тех, кто не знал всей его подноготной.
Наверное, если бы она вот так с утра до вечера рассуждала, то сошла бы с ума. Какая-то Пампусик, какая-то Виктория Дмитриевна. Это из тех, кого она теперь 176 знала. Можно еще позвонить Эле или, надо думать, Маргарите, что подписалась Маргариткой.
Или объяснять себе, что они всего лишь работали с покойным мужем на одном производстве. Начиняли фаршем колбасы. А то, что одна из них свои сообщения Борису начинала словами: «Хелло, Боб!» или «Здравствуй, мой пестик!», а подписывались: первая — «твоя Эля», вторая — «твой цветок Маргаритка», — считать всего лишь производственными шутками…
Можно, конечно, и о работе говорить, когда пишешь: жду с нетерпением ваших поставок колбасы. И целовать на прощание в благодарность за рулет «Столичный».
Нет, она больше не хотела ничего выяснять. С кем был покойный супруг, кого любил… Даже Викторию Дмитриевну ей расхотелось видеть. Любил ее, ну и пусть. Что эта женщина может сообщить Варе нового? Скорее всего ничего.
Хорошо, что появился Вадим со своей распиской, которую Варя по глупости сожгла. Зачем? Тогда она злилась на весь свет. И на этого, как она думала, беспардонного мужика, который явился сразу после похорон, словно не мог подождать несколько дней.
Теперь она думала, что если бы не Вадим, как же плохо бы ей пришлось. Но он звонил, приходил, водил ее в кафе, копал ради нее огород… Ну, не совсем ради нее. Все-таки он хочет вернуть свои пять тысяч, вот и старается…
Просто Варвара — существо неблагодарное. С первого взгляда только одно в нем увидела — корыстолюбие. Понятно, не свое, так и не болит. Причем эти самые отданные в долг баксы Вадим заработал. Копил. А Варваре та же дача просто с неба упала. Что ж она так рвет и мечет, словно последний кусок доедает? Вот так, не судите, и не судимы будете…
И вообще поделом ей! Она грубая, бессердечная и вышла замуж за Бориса, потому что рядом не оказалось никого другого. А сама его не любила. Вон даже траур не хочет носить. Хорошо хоть сегодня надела, придут родственники и знакомые…
Поедят, попьют и пойдут себе! И никакого им дела не будет до Вари, у которой, может, жизнь кончилась!
В дверь позвонили, и Варя пошла открывать, на ходу вытирая тыльной стороной ладони заплаканные глаза.
Пришла свекровь. Варя помогла ей раздеться, а когда та взглянула в лицо невестке, то всплеснула руками.
— Доченька, ты плакала?
Варя с трудом сглотнула и молча кивнула.
— По мужу горюешь?
— По мужу, — наконец вымолвила Варя и зарыдала в голос.