Люба, Любочка, Любовь
Шрифт:
— Конечно, сейчас выйду.
— Василису берем?
— Спросите, но, по-моему, она не хочет.
Вопрос Марка меня озадачил. Мужики в таких случаях обычно не очень рвутся детей с собой брать. Боится со мной наедине оставаться? Или к Василисе подлизывается? Да какая мне разница. Она все равно не поедет.
Одеваясь в своей комнате, я услышала, как моя дочь сварливым и каким-то даже скрипучим голосом ответила Марку:
— Спасибо вам, конечно, большое, но мне в школе уроки задали. Придется учить.
Она даже не купилась
Марк сел за руль, и мы отправились в путешествие. Ехали, ехали, добрались до озера, вышли. Побродили. Марк держался от меня на расстоянии, не предпринимая ни малейшей попытки приблизиться. Так что возможности спровоцировать его на поцелуй мне так и не предоставилось.
Я даже решила споткнуться. Он успел меня поймать, но, едва поставив на ноги, тут же убрал руки и отошел. Странно. Когда мужчина действительно интересуется женщиной, он такого момента не упустит, уж постарается подольше сохранить телесный контакт. На худой конец предложит подержаться за его руку. Спросит, не подвернула ли я ногу. Может, даже и посмотреть ушибленное место захочет.
А этот стоит, в озеро камушки кидает, на меня даже не смотрит.
— Марк, по-моему, я подвернула ногу.
— Да-а? — удивленно протянул он. — Тогда поедем обратно. Там по дороге больница есть. Пусть врач посмотрит.
Этого еще не хватало! Нужен мне врач, когда я хочу, чтобы Марк меня посмотрел.
— Не надо в больницу. Это не так серьезно. Приеду домой и намажу чем-нибудь.
— Вы уверены? — Он с беспокойством воззрился на мою ногу.
— Да, да. Нормально. — В доказательство я слегка ей притопнула. — Уже почти не болит.
— Ну тогда поехали обратно?
Что на такое ответишь? Не говорить же самой: «Давайте побудем еще». Я и сказала:
— И впрямь, наверное, пора.
Обратный путь до поселка мы проделали в полном молчании. Марк не отрывал взгляда от дороги, а я все время думала, не сказать ли ему, что хочу мороженое. Глядишь, остановимся, посидим, снова разговоримся, а там… Нет, не буду! Иначе выйдет, будто напрашиваюсь на угощение. Правда, если самой его пригласить… А вот это как раз не получится: деньги забыла. Как неудачно!
Только остановившись возле нашего участка, Марк нарушил молчание:
— Ну что ж, с машиной мне вроде ясно.
— До города доеду?
Он улыбнулся. До чего же у него обаятельная улыбка!
— И до города, и по городу. Но если хотите полностью ее до ума довести, прошу на мой сервис. Сделаем в лучшем виде.
Он вынул из кармана визитку и протянул мне.
Это что, рекламный трюк? Новый способ заманивания клиентов? Хотя при наших машинах и дорогах, по-моему, их
— Если надумаете, позвоните.
Он уже вылезал из машины. Выходит, даже не собирается взять у меня телефон! Я ему не интересна, чем-то не понравилась? Предоставляет мне право решать, надо нам дальше встречаться или нет? Не хочет навязываться? Или я неправильно себя повела, и он решил, будто не нравится мне? Ну не мужик, а сплошные загадки!
Сама предложу ему телефон! Нет, Люба, стоп! Не хватает еще, чтобы он вообразил, будто я ему навязываюсь! Да он вообще телефон свой из вежливости мог мне оставить! Вдруг я сперва показалась ему привлекательной издали, а когда присмотрелся, решил, что не то. Такое часто случается.
А может, вообще, я и сначала не слишком ему нравилась. Просто случайно запомнил. И на дороге случайно помог. Хотя зачем тогда было в гости меня приглашать? Просто от скуки?
— Люба, что с вами? Опять нога?
Он распахнул мою дверцу и заботливо склонился надо мной.
— Ой, да. Что-то дергает.
— Вам помочь? — Он подставил мне руку. Наконец-то!
Я вылезла и, усиленно прихрамывая, оперлась на его локоть. Сейчас или никогда. Нежно прильнув к нему, я почувствовала, как напряглись его мышцы и…
— Что случилось?
Из распахнутой калитки вылетела мама. Вот ее мне сейчас как раз не хватало!
— Да так. Ничего. На озере оскользнулась, ногу подвернула.
— Давайте, давайте, Марк, ее на кухню. У меня мазь есть хорошая и эластичный бинт.
Я продолжала держать Марка под руку. Мать, ничего не чувствуя и не понимая, пыталась подхватить меня с другой стороны. Ну почему обязательно все надо портить!
В кухне Марк усадил меня на табуретку и начал прощаться. Так он и не попросил у меня телефона, а сама я при суетящейся рядом маме предлагать ему не стала.
Едва он вышел, мама, бесполезно колдуя над моей совершенно здоровой ногой, спросила:
— Вы что, поругались?
— С чего ты взяла?
— Да он грустный какой-то. И ты надутая.
— Мне просто ногу больно. А с ним, по-моему, все нормально.
— Ох, и не нравятся мне эти отношения…
— Никаких отношений, успокойся, — оборвала ее я. — Он через час в Москву уезжает.
— И к лучшему.
Разумеется, с ее точки зрения. Все остаются на своих местах. А мне так хотелось плакать, что даже совершенно здоровая нога в результате заныла.
Я поднялась в свою каморку на втором этаже, легла, накрылась с головой простыней и заснула.
Проспала я до самого ужина. Родственники меня не трогали. Про то, что следует изображать, будто у меня болит нога, я совершенно забыла и спустилась вниз, ничуточки не хромая. Мама отнесла столь мгновенное исцеление за счет чудодейственных свойств своей мази и весь вечер говорила только о том, как хорошо, что она поверила рекламе и купила ее. Мне оставалось только поддакивать.