Люби и властвуй, или С мужчинами не расслабляйтесь!

Шилова Юлия Витальевна

– Не нужно.

– Ты вся горишь.

– Илья, посиди со мной хотя бы минутку.

Илья посмотрел на часы и покачал головой:

– Извини. Не могу. Ты же знаешь – дела.

– Я прошу у тебя одну минутку!

– За мной уже приехал водитель.

– Пожалуйста, одну минутку…

Нехотя присев на кровать, Илья старался не встречаться со мной взглядом и всем своим видом показывал, что он уже далеко от меня, что ему пора ехать.

– Илья, ты меня любишь? – зачем-то спросила его я и посмотрела на него глубоко несчастными глазами.

– Света, сейчас не время.

– Не время… для

чего?

– Для подобных разговоров.

– Раньше ты отвечал на этот вопрос независимо от времени. Скажи, а Варю ты любишь?

– Света, почему я должен любить своего секретаря? – тут же взорвался Илья.

– Ничего не пойму…

– Варя очень хорошая и исполнительная девушка. Она мне очень помогает в работе.

– Чем же она тебе помогает? Задирает юбку, когда тебе это нужно?

– Света, ты в своем уме? Ты понимаешь, что говоришь?!

– Понимаю, – кивнула я. – Я говорю тебе о жизни. Варя же от тебя беременна.

Не став меня слушать дальше, Илья встал, поправил свой дорогой галстук и деловито сказал:

– Как только расквитаюсь с делами, обязательно покажу тебя психотерапевту. С тобой определенно творится что-то неладное.

– Ты хочешь сказать, что я сумасшедшая?

– Я этого не говорил.

– Значит, подумал. Хочешь запрятать меня в сумасшедший дом, чтобы я вам с Варварой не мешала? Я угадала?!

– Ты действительно сумасшедшая.

– Тогда запрячь меня в психбольницу и наслаждайся любовью со своей исполнительной девушкой Варварой!

Но Илья уже никак не отреагировал, а просто вышел из комнаты. Затем громко хлопнула входная дверь и послышался звук отъезжающей со двора машины. У меня уже не было сил плакать, да и не было слез. Через полчаса ко мне в комнату заглянула домработница, отчиталась по поводу того, что она варит куриный бульон, положила на кровать чистую ночную рубашку и сказала, что к дому подъехала Наталья, которую, честно говоря, не очень-то хотелось сейчас видеть – настолько мне было паршиво.

Войдя в комнату, Наталья тут же распахнула плотные шторы и запустила в нее солнечный свет.

– Зачем ты это сделала? – спросила я недовольным голосом. – У меня и так глаза болят.

– У тебя здесь как в склепе. Когда я зашла, даже подумала, что оказалась в комнате с покойником. Даже запах какой-то странный.

– Запах?

– Ну да, – Наталья театрально повела носом.

– Наверное, пахнет одеколоном Ильи.

– Да нет. Какой-то тухлятиной несет. Он что, поменял одеколон?

– Нет. Одеколон у него тот же.

– Быть может, ему Варвара посоветовала сменить запах? Похоже на то. Видимо, у нее экзотический вкус.

– Дело не в одеколоне.

– А что?

– Комната давно не проветривалась.

– Теперь понятно. Светка, это, наверное, ты протухла.

– Что?

– Я говорю, что ты протухла. Точно-точно! У тебя даже вид соответствующий. Ты протухла, и от тебя сбежал муж.

Впервые за несколько дней я улыбнулась, несмотря на то что в моих глазах стояли слезы.

– Наташка, прекрати хоть ты издеваться!

– Он был дома?

– Был.

– И как?

– Никак.

Сделав несколько кругов по комнате, Наталья ударила по подоконнику кулаком и злобно произнесла:

– Я специально так рано встала, чтобы этого гада дома застать, но не успела! Когда он теперь появится?

– Не знаю. Вчера он пришел первый раз за десять дней. Он избегает прямых вопросов и разговоров.

– Что ж за чертовщина такая? У меня никак жизнь не складывается, так я хоть за тебя радовалась. Сама себя всегда успокаивала, что хоть ты у меня устроена, живешь в любви и согласии. Как так получилось, что он опять с Варварой крутить начал? Где ты недоглядела?

– Не знаю, – ответила я крайне устало. – Я только одного не пойму: почему Илья тогда на мне женился, а не на ней?

– И понимать тут нечего. Потому что кобели они все! Получается, что, если мужик твой, нужно сажать его на цепь, и баста. Только если его на цепь посадишь, кто ж тогда работать-то будет? Ведь и этот кобель совершенно добровольно надел ошейник в виде штампа в паспорте, а затем такие кренделя отмачивать начал! Кстати, Светка, ты здесь прописана?

– Нет, – покачала я головой.

– Почему?

– Да Илья не предлагал как-то.

– Тут не предлагать, тут действовать надо!

– Я в своей квартире прописана.

– Надо было и здесь подстраховаться. Ладно, ерунда. Тебе, как жене, все равно половину имущества оттяпать можно.

– Света, о чем ты говоришь?

– О том, что головой думать нужно. С голой задницей ты от него не уйдешь. Это я тебе обещаю. Не на ту нарвался!

– Наталья, у меня очень высокая температура. Я вся горю. Пожалуйста, избавь меня от всех этих разговоров.

Немного обиженная Наташка поменяла мне постель, покормила меня бульоном, вызвала врача и дождалась его. Услышав, что у меня очень сильная ангина, она тут же сходила в аптеку.

– Ничего, пара дней, и ты встанешь на ноги, – успокаивала меня подруга. – Выйдешь на работу в свою туристическую фирму, начнешь общаться с другими мужчинами. Будешь красиво одеваться, приведешь свою внешность в порядок, и никто даже не заподозрит тебя в том, что ты глубоко несчастна.

После Наташкиного отъезда я поняла, что ждать Илью по меньшей мере бессмысленно, и закрыла глаза. Я вдруг поймала себя на мысли о том, что если меня предал Илья, то на свете больше нет человека, который бы меня по-настоящему полюбил, жалел, понимал и сделал меня счастливой. А самое главное – никогда бы мне не изменял, не делал больно и не оставлял бы мне в обмен на мою любовь неисполнившиеся надежды. Я твердо знала: такой человек – только я сама и другого такого нет. Я ничего не жду от людей. Я все могу дать себе сама и быть сама с собой честной. Я твердо знала, что если у меня найдутся силы для того, чтобы жить дальше, то в этой жизни я буду разумной эгоисткой, которая добровольно отреклась от других и от того, что люди называют глубокими чувствами. Уж если я и буду кого-то любить, то только саму себя. Любить себя тоже непросто, потому что роман с собой – это довольно трудный и очень даже тернистый путь. Ты уже не ревнуешь, потому что ты у себя одна, но на смену ревности приходит зависть, а с ней очень сложно бороться, потому что, если я выберу этот путь, мне придется жить в вакууме одиночества. И все же любовь к себе намного надежнее, чем любовь к мужчине. А самое главное – она безопаснее.