Люби меня, девочка
Шрифт:
— И что, правда вот так просто отступишься? Отдашь меня ей? Только потому что услышала где-то какие-то сплетни?
— Сплетни? Едва ли твоя мать станет просто так о таком сплетничать! И ты сам подтвердил, что обручен с той мымрой! Вот и возвращайся к ней!
Попыталась ударить его свободной рукой, и у меня даже получилось, на мужском лице остался заметный след ладони, вот только самого Дамира это никак не тронуло. Даже не дрогнул.
— Согласен, заслужил, — кивнул. — Если полегчает, можешь продолжить.
В
— Какой же ты все-таки мерзкий, — выдохнула, чувствуя, что вот-вот опять разревусь. — Пошел ты! — выпалила, развернулась и направилась к его автомобилю.
Уйти все равно не позволит, а так хоть на своих условиях домой вернусь. В конце концов, мне ничто не мешает выслушать его и еще раз послать.
Вот только никаких оправданий или чего-то такого я так и не получила. Дамир присоединился ко мне в салоне, развернул автомобиль обратно в сторону города и так и молчал всю дорогу.
Да и плевать!
Мне же лучше.
Еще не хватало выслушивать его оправдания о том, какой он хороший, а я все не так поняла.
Вот и поддержала собственным молчанием, глядя в боковое стекло до самого места прибытия.
Которое совсем не дом…
Белоснежное, с четырьмя колоннами, тяжелыми резными дверями и табличкой с названием, которое я бы лучше не читала.
“Дворец Бракосочетания” значилось на ней.
Попросту ЗАГС.
Этот невыносимый мужчина привез меня в ЗАГС!
Издевается он так, что ли?
— Выходи! — приказал Дамир.
Иначе не скажешь, столь много волевых ноток обозначилось в его голосе. Покосилась на него и невольно спиной в кресло вжалась.
— Нет, — сжала губы, крепко ухватившись за ремень безопасности.
Если так надо, пусть вместе с ним выдирает меня из салона.
— Тебе надо, ты и иди, — добавила угрюмо.
— Женщина, не зли меня, — протянул в предупреждении Дамир.
Я его злю? Я?
Серьезно?!
Совсем охамел!
— А то что? — гордо вскинула голову, глядя на него с вызовом. — Что ты сделаешь, Дамир? Силой потащишь? Хотя о чем это я? Ты ведь только так и можешь! А знаешь что, иди ты нахрен, Валихалов! — отстегнула ремень. — Если так хочется на ком-то жениться, то иди женись на своей невесте. В конце концов, ты ей уже пообещал, а мне и предложения не делал. И вообще забудь про меня. Мне чужие мужья не нужны, — отстегнула ремень и выбралась наружу.
Дверь закрывать не стала, сразу направившись подальше и от здания, и от того, кто меня к нему привез.
На что только рассчитывал?
Что я тут же проникнусь, растрогаюсь и все прощу?
Тогда он совсем меня не знает.
Как вообще такое можно простить?
Он ведь не просто обручился, а к свадьбе уже готовился, и не отменил ничего! А теперь вдруг непонятно с чего передумал? Ну, конечно. Хотя о чем
— Пф… — фыркнула раздраженно, тряхнув головой.
Да пошел он!
Он и пошел.
За мной следом.
Перехватил на втором шаге. Сперва за руку, потом притянул к себе, обвив талию сразу двумя руками. Видимо, чтоб наверняка не отбилась. Я и не стала. Замерла в ожидании. Должно же ему когда-то надоесть так стоять? Правда лучше бы ему надоело разговаривать, ведь не прошло и минуты, как от него послышалось хмурое:
— Я действительно должен на ней жениться.
То есть… вот так просто. Без оправданий и извинений? Должен и все тут?
Настолько в шоке была от подобного заявления, что аж со словами не нашлась. Да у меня вообще резко воздух в легких закончился. А Дамир словно добить меня решил сегодня, добавив:
— Это будет удачный союз во всех смыслах.
— Ну ты и козел… — выдохнула, окончательно сломанная под натиском осознания его слов.
Да как так вообще можно?
Мы ему что, игрушки, которые можно сменить, когда одна надоест?
Да пошел он нахрен в таком случае!
Пусть сам с собой играет, раз так нравится!
Рука отдельно от разума взметнулась вверх, отвесив мужчине самую сильную из возможных пощечин. Собственную руку обожгло болью, на которую я не обратила никакого внимания. Вообще едва ее ощущала. Смотрела на проявляющийся отпечаток ладони на обнаглевшей роже и мечтала прижечь его каленым железом так, чтобы никогда не прошел. На память остался в назидание всем другим.
— Ничтожество! — процедила с ненавистью.
В льдистом взоре отразился лютый холод, но он больше не производил на меня должного впечатления. Да и исчезла эмоция также быстро, как появилась. А в следующий миг показалось, что ему на смену пришло сожаление. Ерунда конечно полнейшая, это все мое проклятое стремление видеть в людях только хорошее, несмотря ни на что. Но на деле нет ничего подобного. Вот и следующие слова это доказали:
— Возможно. Но Теона действительно подходит мне по всем канонам. Воспитанная, покладистая, с выгодным приданым…
— Игрушка, — закончила я за него со злым сарказмом.
— Нет. Для этого я ее слишком уважаю.
Нет, он точно надо мной издевается!
— Ну так и возвращайся к воспитанной и покладистой Теоне, какого черта ты за мной-то бегаешь? Скатертью дорога. Удерживать не буду, обещаю. Могу даже счастья пожелать. Совет да любовь вам.
И если начинала я более-менее спокойно, то последнее почти прокричала. Просто терпения не осталось его слушать. Но то у меня. У него его явно с избытком было. Ибо продолжил он выдавать свои признания в любви к другой с завидным спокойствием.