Шрифт:
На пути к полковнику Тед Холман попросил капрала военной полиции показать ему лабораторию, чтобы взглянуть на Поджи.
– Вы что думаете – я спятил? – удивился капрал. – Не имею права. В любом случае, у нас нет времени. И уж внутрь-то вас совершенно точно не пустят. Самое большее, вы глянете на него из-за двери.
– Ладно, пусть из-за двери, – согласился Тед.
Полицейский колебался. Худощавый и смуглый, несмотря на свою молодость, он казался старше Теда – светловолосого, с открытым лицом воина из тех, в ком до конца жизни сохраняется мальчишество… Однако Тед уже успел побывать на Арктуре IV
Поэтому капрал отвел его в лабораторию и отошел в сторону, когда Тед заглянул в экспериментальную секцию сквозь вырезанное высоко в двери окошечко с металлической сеткой. Внутри комнаты стояли клетки с белыми крысами, кроликами, макака-ми-резус и белой собачонкой, напоминающей терьера. Сквозь решетку переговорного устройства доносились сопение и возня животных.
– Не вижу, – нахмурился Тед.
– В углу, – подсказал полицейский.
Тед плотнее прижался к двери и впился глазами в клетку, в которой, свернувшись калачиком, лежало нечто, напоминающее горжетку из черно-бурой лисы, с черными блестящими бусинками глаз и носом-пуговкой.
– Поджи! – позвал Тед. – Поджи!
– Он не слышит, – объяснил полицейский. – Односторонняя связь для удобства ночной охраны.
Из дальней двери в комнату вошел одетый в белое человек с эмалированным подносом, на котором лежали три шприца и горка пушистой ваты. Маленькая собачонка и Поджи насторожились, выставили носы сквозь прутья решетки. Собачонка завиляла обрубком хвоста и заскулила.
– Любишь меня? – спросил Поджи. – Любишь меня?
Человек в белом поставил поднос и вышел, не взглянув на животных в клетках. Собачонка заскулила ему вслед. Поджи понурился; Тед сжал кулаки.
– Мог бы сказать им хоть слово! Почему он не ответил?!
– Занят работой, – занервничал полицейский. – Нам пора. Идемте.
Они двинулись дальше. У дверей офиса полковника капрал остановился, поправил кобуру, передвинув ее вместе с поясом так, чтобы она не бросалась в глаза. Затем они вошли. На жесткой скамье за деревянными перилами сидела хрупкая девушка в легком платье с потрясающе красивыми зелеными глазами. Тед прошел мимо нее, и она проводила его внимательным взглядом.
– Он ждет вас, заходите, – пригласил дежурный. Они вошли. В кабинете стоял изящный стол темного дерева, возле него на ковре стояли два кожаных кресла для посетителей.
– Подождите за дверью, капрал, – распорядился полковник.
Полицейский вышел, а Тед остался стоять навытяжку посреди кабинета.
– Ты дубина, Тед, – сказал полковник.
– Он мой, – ответил Тед спокойно.
– Выбрось его из головы. Сейчас же. Немедленно! – Полковник был небольшого роста, смуглолицый, и когда он говорил, у него шевелились и топорщились усы.
– Я хочу его забрать.
– Ничего ты не получишь! Положение и без того скверное. Да, мы вместе побывали на Арктуре, мы впервые совершили подобное путешествие, и не допустим, чтобы одного из наших парней наказали согласно Уставу, мы можем уладить все между собой. Но тебе придется усвоить, что антипода тебе не видать.
Тед промолчал.
– А теперь слушай меня внимательно, – полковник сощурил глаза. – Знаешь, какой срок тебе грозит за удар офицера? Пятнадцать лет каторги плюс то, что тебе полагается за тайный провоз антипода на Землю.
Тед продолжал молчать.
– Ты просто счастливчик, – продолжал полковник, – самый настоящий счастливчик. Все парни встали на твою защиту. А мы, руководители, состряпали все необходимые бумаги, чтобы представить антипода властям не как контрабанду, а как подопытное животное, которое мы привезли на Землю. Понял? Мы – а не ты! И Карри – лейтенант Карвен, как ты, вероятно, помнишь – готов сделать вид, что ничего не произошло, что ты не пытался избить его до полусмерти, когда он пришел забрать антипода. Я хотел, чтобы ты извинился, но он сказал не надо, мол чего уж там. Тебе просто везет.
Он остановился и взглянул на Теда.
– Ну?
– Вы не понимаете, – сказал Тед. – Они умирают, если рядом нет кого-нибудь, кто их любит. Я провел на этой метеостанции шесть месяцев. И я знаю: Поджи умрет.
– Послушай… катись отсюда и пойди напейся! – взорвался полковник. – Говорю тебе, мы сделали все, что могли. Все в лепешку расшибались, и твое счастье, что уходишь отсюда с чистым послужным списком. – Он схватил со стола телефон и принялся яростно тыкать кнопки. – Убирайся.
Тед вышел. Никто его не остановил. Он вернулся в казарму, отведенную для экспедиционной группы, переоделся в штатское и покинул базу. Он был в четвертом или пятом по счету баре, когда к стойке рядом с ним подсела женщина.
– Привет, Тед, – сказала она.
Он повернулся. Ее глаза были зелены, как трава на лужайке под лучами закатного солнца, волосы не то чтобы темные, но и не светлые; голубой костюм отлично сидел на ней. Тед вспомнил, что видел ее в приемной полковника. Но сейчас, оказавшись совсем рядом, она выглядела старше; перехватив его взгляд, девушка немного отодвинулась.
– Я Джун Малино, из «Рекордер». Журналистка.
Тед обдумал ее слова.
– Хотите выпить? – предложил он.
– С удовольствием. Один «Том Коллинз», пожалуйста.
Он заказал ей бокал «Том Коллинз»; они сидели в полутемном баре, глядели друг на друга, пили и беседовали.
– Чего тебе больше всего не хватает там, на краю света? – спросила она.
– Травы, – ответил Тед. – То есть, сначала. Потом-то я привык к песку и змеям. И уже не так по ней скучал.
– А по возможности напиться?
– Нет.
– Тогда зачем пьешь?
Он опустил бокал и взглянул не нее.
– Хочется, вот и все.
Она накрыла ладонью его руку.
– Не сходи с ума. Я знаю, в чем дело, от газетчиков ничего не утаишь. Что ты собираешься делать?
Он высвободил руку и еще раз глотнул из бокала.
– Не знаю. Не знаю я, что делать.
– Как тебе удалось поймать этого… как его…
– Антипода. Когда они выгибают спину при ходьбе, кажется, что передние лапы бегут навстречу задним.
– Антипода. Во-первых, как ты его приручил?
– Я долго жил один на метеостанции. – Тед вращал бокал, глядя, как крутился золотой ободок, словно колечко света. – Через некоторое время Поджи привязался ко мне.
– А другие их приручали?
– Не слышал. Они подходят к людям, но очень осторожны. Их можно легко напугать, и тогда они уже ни за что не подойдут.