Любимая для эльфа 3
Шрифт:
— Здравствуй, прекраснейшая!
— Здравствуй, Флавиан, — Самира так и стояла, не отпуская его рук, потупившись…
Что ж…
Не имея желания обидеть Самиру, однако не собираясь давать ей ложные надежды, Флавиан потянул ее вглубь покоев, к удобному ложу. Предложил вино, в избытке доставшееся от Магнуса, и прочие напитки, стремясь расслабить ее и раскрепостить.
Громких слов не потребовалось, Флавиан по всему поведению Самиры уже понимал, зачем она пришла, но вел себя мягко и плавно,
Наконец, Самира сказала:
— Ты один… Ни с кем не встречаешься… Не мог бы…
Ответить на предложение Самиры согласием и начать встречаться с ней? Увы, подобный расчет принес бы обоим только слезы. Флавиан давно нашел иные способы удовлетворения своих честолюбивых амбиций:
— Здесь и сейчас мог бы. А вот потом…
Голос Самиры прозвенел обидой:
— Не хочешь попытаться меня полюбить…
— Прости…
— Здесь и сейчас — нет, — Самира отвела глаза. — Я приду позже. Подготовлюсь и приду строго за…
Вместо ответа Флавиан обхватил лицо Самиры и жадно поцеловал ее в губы:
— Воля твоя, царевна. Ты мне очень нравишься, я уважаю твои чувства и не хочу тебя ранить, понимаешь?
Самира кивнула. С ней было проще, чем с Ланой, в прошлом дочерью совсем иной культуры. Самира правила игры знала.
От Ланы, к счастью, вестей не было. Флавиан искренне надеялся, что Лана идет на поправку, но спрашивать у Ричарда опасался.
Глава 618. План Б
Пожалуй, Флаву было опасно отпускать потенциальных любовниц «готовиться», защищая свою независимость.
Подобно Лилит, получившей от Магнуса Дар идеальной эротической совместимости, Самира также могла обратиться к кому угодно, и то, чем покровители ее наделили бы, оказалось бы совершенно непредсказуемым для Флава.
Самира проявила себя очень щедрой, им было упоительно хорошо вместе.
Анеля вновь вошла в пространство без запретов, окунувшись во власть желаний.
Она любила выбирать безразличных и грубоватых. Тех, для кого она становилась «игрушкой», способом доказать что-либо себе или другим, изничтожить невзаимное чувство, излить неутоленную страсть.
Точно губка, впитывая потоки агрессии, Анеля в каком-то роде очищала партнеров. На смену похотливо-унизительной авторитарности приходила нежность. Анеля купалась в ощущениях, а затем уходила. Растворялась, словно ее не было.
Равная среди равных, уязвимая перед насилием, Анеля тем не менее не боялась, что кто-то зайдет слишком далеко, напротив всячески поощряя раскрытие их темных сторон.
Не колеблясь, принимала сомнительные предложения «повеселиться», если испытывала к приглашавшим мужчинам приязнь.
Оливера
Иногда Колетт слишком хорошо его чувствовала.
Иначе она не пыталась бы выяснить причины напряженно-тоскливого ожидания, которое Роберт маскировал будничной веселостью, стараясь оттянуть разговор.
— Мы можем ничего не менять, Котена. Жить, как привыкли. Я бы очень, очень хотел, чтобы по-настоящему…
Колетт, совершенно обессиленная нагрянувшей бедой, прошептала:
— Ты устал…
Роберт мотнул коротко стриженной головой:
— Увы, это не хандра, не депрессия даже…
Он рассуждал, что не ощущает себя счастливым, а значит, не может сделать счастливой ее. Что ему до безумия жаль, что так вышло. Что у анамаорэ Колетт будет лучше, а он не представляет, как это — не видеть больше Антона. Что нет никаких иных женщин, что их история будет продолжаться вечность, становясь… все более блеклой. Что Колетт достойна большего.
Она слушала и вздыхала. Рассказанное Эрин оборачивалось беспощадной правдой.
Нужно было что-то делать. Как-то дальше жить. Обсудить проблемы целиком, попробовать найти компромиссы. Составить план Б. Оставаться в здравом уме и твердой памяти, четко планируя шаги. Сохранить добрые отношения с Робертом… Выплакаться. Вспомнить все, чему Эрин учила ее. Дышать. Дышать глубоко. Антону нужна здоровая и довольная мама.
Глава 619. Дерзкие сны
Неужели Роберт всегда был таким огромным и тяжелым? Столь сильным и властным?
Ее муж, негромкий и спокойный, относился к Джунко с неизменным уважением, считая слухи, некогда царившие в Городе, глупостями, распространяемыми из зависти. Дивный цветок, средоточие женственности и нежности — Эдварду казалась странной малейшая грубость в адрес милой, тонкой и трепетной Джунко.
Понемногу Джунко привыкла, полюбила мягкость и размеренность, исходившие от супруга. Ее бывшие разъехались кто куда, а память заполнялась новыми событиями.
Откуда Роберт явился? Пришел неотвратимо, точно ночная мгла.
Джунко не поняла, как она очутилась в тупике, прижатая дрожащей спиной к стене, и невозможно стало отступать.
Впрочем, Роберт всегда поступал так, потакая собственным желаниям, объявляясь и растворяясь, когда хотел.
Его взгляд полыхал страстью, жгучей и острой. Джунко попробовала закричать, но не смогла. Ее бил озноб: смесь страха и… охватывающего восторга от сильнейшего, почти невыносимого возбуждения.
Роберт… Ее первая любовь. Ее первый любовник…