Любимая для эльфа
Шрифт:
— А тебе-то что, Лукас? Ты сегодня меня видишь, а завтра забудешь, и след простыл... — Марина осеклась под его пристальным взглядом.
— Не думаю... — голос Лукаса, бархатный и глубокий, обволакивал Марине душу.
Если бы он сказал такое хотя бы через пять лет... А сейчас толку обольщаться?
Марина считала, что лучше додумать себе прекрасную сказку, чем пережить ее в действительности и встретить неизбежный тягостный финал...
Она подошла к дубу и, подняв руку, потрогала ближайшую ветку...
— Ты туда не полезешь. Захочешь, я подниму тебя до верхушки и даже выше. Но сама — нет.
Внутри Марины вспыхнуло возмущение. С какого перепуга он командует?! Кто он вообще такой, наглый бабник?!
Сейчас Марину злила даже необходимость глядеть на Лукаса снизу вверх из-за разницы в их росте.
Марина попробовала подтянуться... Тело вдруг перестало ее слушаться! Она буквально зависла в оцепенении и беспомощно наблюдала приближение Лукаса. Рослого, физически развитого — такой одолеет ее даже без капли колдовства.
— Вот так, ясно? Безумные затеи прекрасно, но пока я не могу гарантировать твою безопасность — а ты и свалиться можешь — при мне ты в подобное играть не будешь.
Марине стало страшно. От своей явно магической неподвижности, от силы в голосе Лукаса, голосе существа, привыкшего повелевать... От его явнейшей мужской притягательности...
У Марины пока не было сколько-нибудь серьезных отношений, и голова шла кругом.
Она всхлипнула:
— Отпусти меня, пожалуйста. Я абсолютно не интересная! Отпусти, уйди, забудь! Ну почему я? Других тебе мало что ли?
Ощущение собственного тела вернулось к ней, но не принесло Марине облегчения. Не рвануть же ей прочь? Лукас догонит...
Лукас поймал ее взгляд.
— Другие — это другие, при чем тут они? Ох, Марина, — хрипотца в его голосе усилилась, — ты такая, что я могу полюбить тебя, даже не напрягаясь. Серьезно.
— Какая такая?
— Особенная, — Лукас чувствовал что-то, известное только ему. — Ты особенная, поэтому я никуда не уйду, а не забуду тебя и подавно. Тебе придется очень долго меня терпеть.
И в следующий миг ветер зашумел у Марины в ушах, обдавая ее холодными волнами — они с Лукасом оказались аккурат над верхушкой дуба, и от Лукаса исходил такой жар, что Марина совершенно не замерзла.
— Красиииииво! — пейзаж в самом деле поражал ее воображение. — Спасибо!
Она увлеклась созерцанием, но тихий голос Лукаса донесся до нее даже сквозь ветер.
— Пожалуйста. Я тут, чтобы выполнять твои капризы... До лодочной станции мы пойдем или полетим?
Марина призадумалась, прикусив розовую губку.
— Наверное, пойдем... На земле мне уютнее…
— Хорошо.
Шепот ей в ухо —
Лукас словно прочел ее мысли.
— Все еще не хочешь от меня зависеть? Хорошо.
И они начали плавный спуск.
Царевич анамаорэ, уже влюбленный, и рыжая девушка, млеющая в его объятиях, но изо всех сил стремящаяся не выдавать себя.
Глава 190. Ежик
До станции оставались считанные шаги.
Когда Лукас в прошлый раз предавался человеческим развлечениям? С Маю в наведенных снах и наяву.
Он притворялся человеческим юношей и делал все, что хотела Маю, воплощая ее представления.
А вот о чем грезила самостоятельная Марина, Лукас не знал.
Анамаорэ различали мысли для общения и мысли для себя. Иногда люди думали «громко», выдавая тайны своих душ, но намного чаще их мысли оставались неразгаданными.
Способ по вскрытию памяти, использованный Магнусом с Леоном, был грубейшим насилием из арсенала оперативников, применяющимся в трудных случаях. При подозрении на опасного маньяка его можно было использовать, а в общении с нравящейся девушкой категорически нет.
Бархатный голос Лукаса ласкал слух Марины.
— Выбирай, какая лодочка тебе приглянется. Марина, а скажи, — они держались за руки, — целовать меня первой тоже будешь ты?
Марина, в чьих рыжих волосах плясали игривые блики, смутилась. Действительно, как-то она об этом не подумала. Но сказала другое:
— Почему ты все постоянно сводишь к интиму? Мы с тобой знакомы от силы час с копейками, а ты уже, наверное, представил меня во всех неприличных позах! Это пошло!
— Совсем ты маленькая, Марин, — Лукас погладил ее пальчики, обожая их хрупкость и гладкость кожи. — А сколько тебе?
В ее ответе прозвучала укоризна.
— Мне восемнадцать. А ты порядочно старше. Аморально так себя вести!
— Ты такая славная. Страстная. Ершишься, нападаешь. Себя еще не знаешь и боишься...
Они стояли, разглядывая друг друга.
Безупречный эльфийский мужчина и вполне обычная, пусть и очень красивая, человеческая девушка. Невысокая, стройная, с оформившейся, хотя и не безусловно женственной фигурой. Длинная и ладная, в обуви на плоской подошве Марина едва доходила Лукасу до груди.
Марина фыркнула.
— В восемнадцать это нормально.
— Да, пожалуй. Юность прекрасна и становится еще прекраснее, если достойно ее оформить.
— Ага, - еще Марине не хватало вступать в дискуссии, где Лукас точно выйдет победителем. Марина спешно перевела тему: — Мне нравится вооон та красная лодка.