Любимая ведьма
Шрифт:
— Что это было? — тихо спросил он, держа Татьяну за руки. Девушка улыбнулась, они медленно опустились на пол.
— Это астральная любовь, Сережа. Она может быть много приятнее, но пока ты для этого слишком слаб. Кстати, сейчас ты стал немножко сильнее. Наши тела обменялись энергией.
Сергей и в самом деле ощутил в теле необычную бодрость. Ему хотелось петь, хотелось выбраться из дома и летать под небесами, оглашая лес громкими признаниями в любви. В любви к этой девушке.
Он долго смотрел ей в глаза, потом осторожно поцеловал:
— Я люблю тебя. И не смогу без тебя
Татьяна провела рукой по его щеке:
— Я хотела оградить тебя от всего этого. Но если это твой выбор, то больше мы никогда не расстанемся. А сейчас тебе надо отдохнуть. Верь мне, все будет хорошо.
— Ты вернешься?
— Обязательно. Потом мы подыщем для тебя новое тело. Иначе ты умрешь.
— Хорошо. Я согласен.
— Тогда отдыхай, Сережа. Тебе надо набраться сил. Если будет скучно, — в глазах Татьяны блеснули веселые искорки, — попробуй выбраться из этого дома. Это будет хорошая тренировка. Чтобы выжить, Сережа, тебе предстоит многому научиться. И не забывай, ты сам сделал этот выбор.
— Я уже пробовал отсюда выйти — тогда, в первый раз. Дверь не открывается, а на окнах решетки. Ломать дверь я тогда не решился.
Татьяна снова улыбнулась:
— Ты можешь сломать здесь все, если это поможет тебе выбраться. Не стесняйся. — Она протянула руку к подставке с вазой и легким движением скинула вазу на пол. Послышался звон, ваза раскололась на множество осколков. Все так же улыбаясь, девушка взглянула на Сергея, затем повела рукой. Осколки вазы зашевелились и начали таять, превратившись в блеклое облачко. Затем туманные струи скользнули к подставке, приняли очертания вазы и медленно затвердели.
Не веря глазам, Сергей подошел к вазе, осторожно потрогал ее.
— Здесь все не так, Сережа. В этом мире все определяется твоей силой и воображением. Можешь разобрать на кирпичики весь дом, если это поможет тебе выбраться, я потом легко все восстановлю. Справишься — значит, с воображением у тебя все в порядке. Развлекайся.
— Ты уходишь?
— Да, Сережа. У меня еще есть дела. До завтра…
— До завтра…
Улыбнувшись ему, Татьяна вышла из комнаты. Сергей пошел следом, вышел в холл — как раз вовремя, чтобы увидеть твердеющую дверь. Татьяна ушла.
Он устало вздохнул, потом улыбнулся. Ничего, все наладится. Выходит, он действительно не зря убил себя.
Странно, но Сергей не помнил выстрела, не мог вспомнить, как все произошло. Он помнил, как прижал к подбородку ствол, как поджег запал. А потом все исчезло — сразу без каких-либо признаков боли или любых других ощущений. Словно кто-то просто выключил свет. Потом он очнулся и увидел Стикс…
Сергей вздохнул — ладно, хватит об этом. Кажется, ему дали задание выбраться из этого дома. Почему бы и не попробовать?
Это задание не казалось ему слишком сложным, особенно учитывая то, что Татьяна разрешила ему применять любые методы. Именно поэтому Сергей с энтузиазмом взялся за дело.
Для начала он еще раз обошел весь дом, пытаясь отыскать хоть какую-то лазейку. Увы, красивые витражные окна снаружи закрывали массивные кованые решетки. Других дверей, кроме входной, в доме не оказалось. Потратив около часа на поиски выхода, Сергей
Банальные попытки найти выход успеха не принесли. Сидя в кресле, Сергей думал о том, что настало время перейти к более решительным действиям. В конце концов, это становилось делом принципа. Трезво оценив ситуацию, он поднялся с кресла и внимательно осмотрела окна в зале.
Что и говорить, окна были шикарные — с массивными каменными сводами в готическом стиле, ажурными коваными решетками, цветными витражными стеклами. Окна не открывались, поэтому, чувствуя угрызения совести от того, что ему приходится портить такую красоту, Сергей снял со стены тяжелую алебарду.
Стекла вылетели легко и без проблем. Когда звенящий каскад осколков иссяк, Сергей кончиком алебарды осторожно обвалил оставшиеся в переплетах стеклянные клыки, прислонил древнее оружие к стене и не без удовольствия оценил проделанную работу, после чего предпринял новую попытку выбраться из заточения.
Тот, кто придумал формулу «пролезет голова, пролезет и остальное», видимо, был неисправимым шутником. Проемы кованой решетки довольно легко пропускали голову Сергея, но дальше этого дело не шло. То ли делал он что-то не так, то ли голова его оказалась каких-то нестандартно маленьких размеров — уж не признак ли слабоумия? — но только ничего путного из этого не получилось. От попыток сломать, выбить, перепилить или взорвать решетку Сергей отказался сразу — слишком уж массивной она была. Да и никакими подходящими в данном случае инструментами он не располагал. А потому, как ни жаль ему было попусту выбитых стекол, от окон все же пришлось отказаться.
Подвала в доме он не нашел, люка на чердак тоже — очередной осмотр дома снова не дал никаких результатов. Оставалась входная дверь. Тщательно изучив ее гладкую поверхность, Сергей не обнаружил никаких признаков потайных ручек, кнопок или еще каких-либо неведомых ему механизмов. Вспомнив, как «открывали» эту дверь Татьяна и тот лохматый монстр, Сергей с достойным похвалы усердием изобразил пару десятков похожих жестов, но дверь оставалась неумолимой. Не дрогнула она и перед пресловутым «Сим-сим, откройся», не смогли поколебать ее удары тяжелым кованым щитом, не испугалась она и устрашающего арабского меча. Все оказалось тщетно — повесив подручный инвентарь на место, Сергей снова устало опустился в уже полюбившееся ему кресло у камина. Вид камина на секунду вызвал у него мимолетный интерес, однако Сергей тут же отбросил эту мысль — лезть через каминную трубу, после неудачного эксперимента с окнами, как-то не хотелось. Не хватало еще застрять где-нибудь в дымоходе…
Первые неудачи несколько остудили его пыл, простое на первый взгляд задание оказалось достаточно заковыристым. Но отступать было некуда, поэтому, немного передохнув и подумав, Сергей снова взялся за дело.
В течение получаса он безуспешно пытался сделать в стене пролом, используя в качестве инструмента многострадальную алебарду. По истечении этого срока он твердо знал одно: либо его представления о кирпиче как о достаточно хрупком материале были, мягко говоря, не совсем верными, либо в этом мире кирпичи обладали совсем иными свойствами.