Любимая
Шрифт:
Почему?
Просто она перевозбудилась, раздраженно сказала себе девушка. То же глупое, бессмысленное напряжение стало причиной ее обморока. Надо подавить это чувство и держать себя в руках.
Коул Роудон назвал бы ее состояние иначе. «Всплеск интуиции». В ней заговорил инстинкт, тот самый инстинкт самосохранения, который каждый день помогал ему остаться в живых.
И был бы прав.
Глава 3
Расположенное у подножия Скалистых гор ранчо «Два дуба» было величественным памятником построившему его человеку и штаб-квартирой, откуда Джон Брин управлял своей империей. На двухстах пятидесяти акрах земли обитало множество лошадей, скота, людей, хранились горы оружия и провианта, достаточного для того, чтобы месяцами кормить целую армию. Сараи, конюшни, загоны, кухни, бараки для рабочих и прочие здания находились в отличном состоянии. Все это, а также другие предприятия Джона Брина, от шахт и лесопилен до железнодорожных компаний, управлялось с удивительным мастерством и эффективностью. Однако особой гордостью и радостью хозяина был огромный дом с белыми колоннами, просторной террасой и ухоженным садом. В оправе из зубчатых горных вершин, он сверкал, как драгоценный камень. Дом, роскошный и грандиозный, с картинной галереей, библиотекой, обоями с ворсистым рисунком, турецкими коврами и мебелью красного дерева был под стать особнякам Нью-Йорка и являлся достопримечательностью Денвера. Дому не хватало только одного – хозяйки, и Джон Брин прекрасно чувствовал это. Женщина, совершенная красавица – та, которую он выберет в жены, – дополнит и украсит собой дом больше, чем самая дорогая картина. Он давно искал такую женщину, методично, терпеливо. Критично оценивая кандидаток, он отказывался от всех, кто не отвечал его представлению о совершенстве. И наконец, не так давно, на балу у губернатора в Сент-Луисе, он нашел ее.
И вот теперь, думал Джон Брин, в окно наблюдая за тем, как из остановившегося перед парадным подъездом фургона выбрался Тобиас, она здесь.
Его ожиданию пришел конец.
«Она – драгоценность, редкий, замечательной красоты камень», – размышлял Брин, разглядывая невысокую грациозную Джулиану, освещенную светом первых звезд, и радуясь тому, что она не подозревает о его планах на нее. Вообще-то с того момента, как он познакомился с Джулианой Монтгомери на балу у губернатора, его радовало все, что имело к ней отношение. Ее красота, изящество, очарование, звенящий смех. Стоило ему посмотреть на нее, как он тут же понял: в ней есть все, что должно быть в женщине, она обладает теми качествами, которые он хочет видеть в своей жене. Она мила, изысканна, у нее утонченные манеры, в ней достаточно задора, чтобы вызвать у окружающих зависть, когда он войдет с ней в зал.
Джону Брину не подходят ни вялые и скучные дебютантки, ни грубые и невоспитанные женщины Колорадо. В браке, как и во всем другом, к чему он прилагал руку, нужно иметь лучшее. Едва он увидел, как племянница Эдварда Тобиаса, одетая в платье из розового тюля с кружевной отделкой, вальсирует с глупыми юнцами, носившимися за ней, как щенки за костью, он понял, что Джулиана Монтгомери – то самое совершенство, которое он искал.
Ему пора уже было жениться, подумать о сыне, который унаследовал бы построенную им империю. Но жена и мать его сына должна быть особенной, такой же неповторимой, как он сам. Джулиана соответствовала этому требованию. Леди до мозга костей, не робкая, не чопорная и не зануда. Она обладает естественной грацией и величественной осанкой, она преисполнена скрытой, волнующей чувственности – он сразу ощутил это при встрече. Она похожа на мягкого котенка, он видел, как ее глаза искрились смехом. Она держала себя уверенно, его восхитила ее непосредственность. Ему не терпелось оказаться с ней в постели. У Брина было особое чутье на это. Он готов был спорить на все свое состояние о том, что под золотистой маской невинности в Джулиане скрывается страстная женщина, которая ждет, когда мужские ласки сведут ее с ума. Он-то и займется этим. И никто другой. Он прикончит всякого, кто дотронется до нее, поклялся себе Брин, любуясь девушкой, которая шла к его двери. Расправив кончики усов, он отвернулся от окна. Да, удовлетворенно сказал он себе, она будет принадлежать ему еще до конца месяца.
Направляясь по аллее к дому, Джулиана с наслаждением вдыхала напоенный запахом сосны воздух. Она устремила взгляд в сторону гор, манивших ее своим величием. Очарованная пейзажем, она забыла об остальных членах семьи. Продолжая смотреть в сторону Скалистых гор, очертания которых сливались с темнеющим небом, она стала подниматься по ступенькам на террасу. Внезапно дверь распахнулась. На пороге появился мужчина в элегантной серой рубашке и бриджах и, приветливо улыбнувшись, направился к ней.
– Добро пожаловать, мисс Монтгомери. Добро пожаловать в «Два дуба». – Взяв Джулиану за руку, Джон Брин помог ей преодолеть последнюю ступеньку и повел по террасе.
Джулиана что-то пробормотала в ответ и решила, что теперь хозяин поприветствует дядю Эдварда, тетю Катарину и пригласит их в дом. Однако, к ее изумлению, Брин проигнорировал остальных и подвел ее к окну, из которого лился свет. Не выпуская руки Джулианы, он рассматривал ее лицо и волосы. Его улыбка стала шире, когда он сообразил, что она удивлена. Джулиана увидела в его глазах довольный блеск, и в ее душе зародилась тревога.
Брин был красив. Высокий, стройный, с бронзовой от загара кожей, аккуратно подстриженными усами и топазовыми глазами, в которых светился ум. Светлые, но чуть темнее, чем у нее, волосы были зачесаны назад. Четко очерченный подбородок с ямочкой посередине свидетельствовал о силе характера. Его одежда сидела на нем безукоризненно. Очевидно, решила девушка, он принадлежит к тем мужчинам, которые при любых обстоятельствах появляются только в идеально отглаженном костюме и в начищенных до зеркального блеска сапогах. Даже его зубы сверкали, когда он улыбался. Но было в его улыбке и в глазах нечто, что вызывало у Джулианы беспокойство. Он выглядел самоуверенным – ну прямо-таки победитель!
Джулиана почувствовала себя мышкой, пойманной котом, и ей захотелось убежать.
«Глупости, – одернула она себя. – Ты все выдумываешь».
Однако за два сезона в Сент-Луисе Джулиана научилась распознавать, когда мужчину влечет к ней. Она стойко выдержала пристальный взгляд Джона Брина, но при этом у нее по спине пробежали мурашки.
В первую встречу он ничем не показал, что она нравится ему – а так ли это? Джулиана стала лихорадочно перебирать в уме подробности того бала. В тот вечер она много танцевала с добивающимися ее внимания поклонниками. Едва она остановилась, чтобы перевести дух, как дядя Эдвард представил ей Джона Брина. Порывшись в памяти, она вспомнила, что он задержал ее руку в своей дольше положенного времени и засыпал ее комплиментами. После этого ее увлек танцевать очередной кавалер. Она не придала значения словам Брина и его ласковому взгляду, приняв это за обычную вежливость. Больше она не думала о Джоне Брине, пока дядя Эдвард не сообщил о деловой поездке в Денвер. Но и тогда она воспринимала его лишь как партнера дяди Эдварда, как магната, известного своим богатством. Она ни разу не подумала о нем как о поклоннике, имеющем на нее определенные виды. И вот сейчас, стоя перед ним на террасе, она не могла отрицать, что в его взгляде читается интерес к ней, причем очень определенного характера.
– Вы замерзли, мисс Монтгомери? Вы дрожите. Давайте пройдем в дом. – Брин посмотрел через плечо на семейство Тобиасов, которое уже поднялось на террасу и молча ждало, когда хозяин поприветствует их. – Эдвард! Наконец-то, – небрежно произнес он. – Проходите в дом, все. Вам нужно отдохнуть перед приемом. Надеюсь, путешествие не было слишком утомительным? – обратился он к Джулиане, ведя ее в дом.
– Нет, мистер Брин. Отнюдь.
– Вы немного бледны. Такая же красивая, какой я вас помню, но…
– Джулиана упала в обморок, когда мы вышли в город, – брякнула Виктория.
Джулиана заскрежетала зубами и едва удержалась от того, чтобы не бросить на кузину сердитый взгляд. Будь ее воля, она бы влепила ей увесистую затрещину.
– В обморок? – В глазах Брина мгновенно появилось обеспокоенность. Он резко развернул Джулиану лицом к себе. – Вы больны? Послать за доктором?
– О нет, прошу вас. Ничего особенного не произошло. Зря Виктория упомянула об этом.
Виктория, не знавшая о матримониальных планах Джона Брина, была раздражена тем, что ее подчеркнуто игнорируют. Ее и так возмущало то, что Джулиана завладела вниманием такого красавца, но видеть, как Джон Брин открыто ухаживает за кузиной, не удостаивая остальных и взглядом, было выше ее сил. Она знала, что Джулиане неприятно любое напоминание о слабости, поэтому с готовностью сообщила про обморок Джону Брину, дабы оконфузить кузину. Страх перед кровопролитием был единственным уязвимым местом Джулианы. Возможно, с воодушевлением подумала Виктория, Джон Брин перестанет так явно восхищаться кузиной, ведь, как известно, мужчины Запада предпочитают более жизнестойких женщин. Но ликование Виктории было преждевременным. Джон Брин не оправдал ее ожиданий, еще сильнее заинтересовавшись Джулианой. Что касается родителей, то в их взглядах было столько ярости, что она пала духом и прикусила язычок.
Смущенно кашлянув, Эдвард сказал:
– Видите ли, Джон, в городе произошла одна неприятность, и Джулиана расстроилась. Убили человека, а она как раз столкнулась с убийцей…
– Что? Кто это был? Он прикасался к вам? Сделал вам больно? – Вопросы сыпались один за другим, взгляд Брина стал тяжелым.
– Нет, нет, ничего такого не произошло. – Джулиана была готова придушить кузину. – Это был охотник, который выслеживает преступников за вознаграждение, – принялась объяснять она. – В действительности он ни в чем не виноват…