Любимцы фортуны
Шрифт:
Несколько раз она звонила Питу, чтобы рассказать о выдуманных прогулках по парку с подругой и походу на концерт органной музыки. Муж всегда был сильно занят и едва ли прислушивался к тому, что она говорит.
Сиена поправлялась. Клэр с гордостью и любовью следила за ее успехами. С лица девушки сняли бинты, оставив лишь повязку на глазах. Конечно, кожа была покрыта ссадинами и мелкими шрамами, но они были уже не слишком глубокими и явно подживали.
Исцелялись не только раны Сиены. Выздоравливала и она сама. Надломленное циничностью и жестокостью Рэндалла Стайна древо ее души покрылось новыми тонкими веточками. Эти
Будущее казалось размытым, словно погруженное в туман. Оно страшило своей непредсказуемостью. Жизнь после восстановительного периода представлялась пустой и пугающей. Сиена не знала, как освободиться от власти Рэндалла. И все же она наметила свой путь. Сиена часто беседовала с матерью о Хантере, признаваясь в своем эгоизме и плача об утрате его доверия и любви.
— Я была такой гадкой, что противно вспоминать, — всхлипывала она на плече у Клэр. — Бедная Тиффани, как ей от меня доставалось! И за что? Просто потому, что я была избалованной сукой! — Клэр лишь молча качала головой, толкая инвалидное кресло по холлу к выходу в сад. — Боже, как мне стыдно, как чертовски стыдно! Хантер никогда не простит меня, ведь он столько терпел! Мама, мне так его недостает.
Клэр пыталась успокоить дочь, убеждая, что однажды Хантер ее простит и примет обратно.
— Если ты сумеешь доказать свою любовь, он поймет, — говорила она с жаром. — Те, кому ты была дорога, будут на твоей стороне, если увидят, как ты изменилась, милая.
— Ха! — горько воскликнула Сиена. Проведя рукой по траве, она ухватила пальцами ромашку и дернула на себя. Понюхав цветок, Сиена рассеянно улыбнулась. Лишенная зрения, она училась находить наслаждение в запахах и звуках. — Боюсь, не осталось тех, кому я была бы дорога. В списке никого нет. Я долго не общалась со старыми знакомыми, а друзей разогнала сама. Даже Инес меня не простит.
— Но ведь ты до сих пор и не пыталась сделать шаг навстречу и объясниться, — мягко возразила Клэр.
— А Макс! — продолжала Сиена, даже не слушая утешения матери. — Я постоянно мучила его, дергала по пустякам и трепала нервы. Неудивительно, что он нашел себе девицу попроще. А потом, когда он пытался принести извинения, предупредить меня насчет Рэндалла, я попросту выставила его из дома. Мне казалось, что моя боль дает мне право причинять боль другим. А ведь я хотела простить его и принять обратно, мама! Честное слово, хотела!
— Я понимаю тебя, детка.
— Но все так ужасно запуталось, что я не могла ничего решить. Эта жесткость Рэндалла, работа над фильмом и имиджем… они превратили меня в то, чем я никогда не являлась. Словно вытащили наружу все самое гадкое, похоронив все хорошее. — Сиена с досадой отбросила ромашку, с которой успела общипать все лепестки. — Мне казалось, что назад хода нет, поэтому я двигалась вперед, напролом, хотя на самом деле меня дергали за ниточки, как послушную марионетку. Что я за дура!
До чего же порой она похожа на Дьюка, думала Клэр. Сиена считала, что весь мир состоит только из черного и белого, из дурного и хорошего, отказываясь замечать полутона. Никогда не оглядываться, ни у кого не просить прощения! Так поступал Дьюк Макмаон, и Сиена целиком унаследовала это качество.
Бедная девочка! Такая одинокая, такая несчастная, собственными руками разрушившая свое счастье!
Клэр всей душой тянулась к дочери и хотела помочь, но понимала, что Сиене нужно время. Тридцать лет жизни с Питом научили Клэр, что гордый и принципиальный человек должен сам найти выход из ситуации и впредь поступать с учетом прежних ошибок. Сиена должна перебороть свой гонор и научиться слышать других.
— Постарайся пока не думать о прошлом, — посоветовала Клэр дочери. — Сконцентрируйся на том, что происходит здесь и сейчас. Это важнее.
Клэр сидела в кресле под густой зеленью яблони и читала. Сиена спала, и у нее выдалась свободная минутка.
В кармане тревожно заурчал сотовый.
Клэр достала телефон и глянула на экран.
«Дом».
Значит, звонит Пит.
Клэр настороженно огляделась, желая убедиться, что Мелиссы поблизости нет, и только после этого нажала на кнопку ответа.
— Дорогой! — воскликнула женщина бодрым голосом. — Как дела?
На том конце линии несколько секунд молчали.
— Это миссис Макмаон? — раздался знакомый женский голос. — Клэр? Это не Пит, это я, Тара.
Судя по голосу, собеседница была на грани нервного срыва. У Клэр мгновенно пресеклось дыхание.
Неужели Пит обнаружил подлог? Неужели понял, что она уехала вовсе не в гости к подруге?
— В чем дело, Тара? У тебя расстроенный голос. — Клэр пыталась придать своему тону уверенности. — Что случилось?
Еще одна пауза, которая показалась нескончаемой.
— Мне очень жаль, но у меня дурные вести. С Питом… беда.
— Что? Что с ним? — в ужасе воскликнула Клэр. Если Тара говорит о Пите таким тоном, случилось нечто непоправимое. — Да отвечай же!
— У него… сердечный приступ. — Клэр показалось, что голос Тары звучит где-то далеко, словно ей внезапно заткнули уши мягкой ватой. — Прошу прощения, но вам нужно срочно вернуться. Клэр, немедленно!
Глава 49
Клэр понадобилось несколько минут, чтобы переварить новость, затем она подобралась, стараясь думать о произошедшем беспристрастно.
Вернуться в Лос-Анджелес было необходимо. Должно быть, врачи отвезли Пита в отделение интенсивной терапии. Значит, надо встретиться с врачом и узнать, каковы прогнозы. Но сначала нужно решить, что делать с Сиеной. Теперь, когда девушке почти не требовались обезболивающие, а Клэр тайком перестала давать ей снотворное, та перебралась из крохотной комнатки без окон в более уютную гостевую спальню, из которой открывался вид на океан. Конечно, Сиена не могла оценить красоту вида, но уже могла определить, какая часть суток на дворе даже сквозь повязку. Это было благоприятным знаком.