Любимцы фортуны
Шрифт:
— Ну же, улыбнись! Ты ведь обожаешь вечеринки, и я это знаю. — Сиена засмеялась. — Может статься, фильм получит какую-нибудь награду, и мы прославимся еще больше. Вдруг это только начало?
— Кто знает?.. — задумалась Марша.
Чувствуя, что сопротивление тает, Сиена выложила на стол козырную карту:
— Я плачу за все!
— Ну, раз так, я согласна, — сдалась Марша и даже улыбнулась. — Думаю, небольшая вечеринка нам не помешает.
К восьми вечера на пляже тусовалось около двух сотен людей, выпивавших и
Сиена пока еще не спустилась к гостям, задержавшись в номере. Она никак не могла выбрать себе серьги, раздумывая, какие лучше надеть: бриллиантовые гвоздики или жемчужные подвески? На ней было малиновое платье до самого пола, нежный шелк струился по телу, закрывая шею и оставляя обнаженной спину. Сиена выбрала самый роскошный свой наряд, подчеркивавший высокую грудь и загорелую кожу. Красные туфельки «Маноло» довершали наряд. Пожалуй, это была единственная обувь, которая могла быть удобной при колодке с высоченной шпилькой.
Сиена выглядела сексуальной до кончиков ногтей. Не всякая модель осмелилась бы надеть столь броский наряд для пляжной вечеринки, но Сиена ни в чем и нигде не выглядела неуместной. Она могла бы появиться полуголой на красной оскаровской дорожке, и никто не счел бы ее вызывающей.
Остановив выбор на бриллиантах, Сиена сбрызнула волосы духами «Рив Гош» и вышла из номера. Она шла к лифту и упивалась собственной красотой. Она чувствовала себя дерзкой и сексуальной, желала нравиться и сражать наповал.
Стоило ей появиться на лестнице, спускавшейся на импровизированный помост пляжа, как толпа всколыхнулась, приветствуя хозяйку вечеринки. Сиена улыбнулась и послала гостям воздушный поцелуй. В баре она взяла бокал шампанского.
Она видела, как Марша разговаривает с известным режиссером, и кивнула ей издалека. Чуть ближе к воде Сиена заметила трех знакомых моделей, которые уже пару лет пытались пролезть в кино. За ними зорко следил Джефф Блэк, миллионер и любитель нимфеток, накачанных силиконом. Однако, увидев у бара Сиену, он тотчас переключился на нее.
— Позволь, я заплачу за твой напиток, — воодушевленно начал он, приближаясь к Сиене и вытаскивая бумажник.
— Остынь, Джефф, все оплачено, причем мной, — осадила его девушка.
Модели обожали Джеффа Блэка, потому что он никогда не пытался затащить их в постель. Будучи уже в преклонном возрасте, миллионер просто купался в лучах их славы, наслаждаясь обществом красоток и щедро одаривая их подарками. Однако Сиена считала Джеффа слизняком и не нуждалась в его деньгах. Если бы ей потребовался личный самолет, она могла бы купить собственный.
Сиена вглядывалась в толпу гостей, пытаясь заметить знакомые лица, но, к ее разочарованию, толпа состояла из безликих любителей бесплатной выпивки. Правда, многие из них были довольно известными людьми.
Девушка скучала по Инес и жалела, что подруга не может веселиться на ее вечеринке. Испанка работала где-то в Бостоне, а потому не могла примчаться в Калифорнию.
Неожиданно Сиене стало тоскливо. Она вернулась в Лос-Анджелес, в родной город, получила первую роль в фильме, на ее вечеринке тусовалось море народу, все восхищались ею и обожали, но при этом Сиена чувствовала себя подавленной. Рядом не было ни одного близкого человека, с которым можно было бы разделить радость победы. Неужели именно к этому она так долго стремилась? К пустоте и одиночеству? Кому нужны успех и признание, если не с кем ими поделиться?
Следующие три часа Сиена пыталась вести себя как ни в чем не бывало: оживленно общалась с продюсерами и известными фотографами, улыбалась тем, на кого указывала предусмотрительная Марша. К одиннадцати Сиена почувствовала себя совершенно опустошенной и решила, несмотря на протесты Марши, уединиться в своем номере. Однако к тому времени количество гостей на пляже удвоилось, если не утроилось, и Сиене стоило большого труда продраться сквозь полупьяную толпу к отелю. У лифта ее поджидал нахальный папарацци, невесть как ухитрившийся проскользнуть мимо охранников. Он щелкнул вспышкой как раз в тот момент, когда лицо Сиены перекосилось в немыслимом зевке.
Это стало последней каплей. Сиена принялась кричать и на журналиста, и на парней из секьюрити отеля, в то время как нахал щелкал и щелкал камерой.
Наконец двери лифта закрылись. Оказавшись в номере, Сиена без сил рухнула на кровать и закрыла глаза.
Все-таки Марша была права: затевать вечеринку было глупой идеей. Сиена выбросила на ветер не меньше двадцати тысяч, но не получила от этого ни капли удовольствия. Толпа засранцев, жадных до халявной выпивки и закуски, поплясала на ее усталых костях. Больше того, многих из них она впервые в жизни видела. И ради чего? Ради сомнительного удовольствия валяться на постели в роскошном платье и туфельках «Маноло Бланик», испытывая к себе жалость?
Встав, Сиена сняла платье и бросила его на пол, роскошные босоножки полетели вслед за ним. Оставшись в одном белье (разумеется, тоже баснословно дорогом) и бриллиантовых серьгах, она прошла в ванную и включила воду.
Из-за шума льющейся воды она не сразу услышала стук в дверь. Закрыв кран, Сиена завернулась в смехотворно крохотное полотенце, не прикрывшее груди, и поспешила к двери.
— Секундочку! — Она рванула в спальню, надеясь найти в кресле вещи, в которых была днем, но оно было завалено вечерними платьями.
Махнув рукой на приличия, Сиена подбежала к двери и торопливо ее распахнула, ожидая увидеть кого-нибудь из обслуживания номеров. Она почти не стеснялась прислуги.
— Боже, Сиена!
В коридоре стоял Хантер. В руке у него был большущий букет белых роз. Покраснев от смущения, он закрыл букетом глаза. — Нельзя же распахивать дверь в таком виде! Ты ведь почти раздета.
Сиена взвизгнула и с грохотом хлопнула дверью.
Зажав рот рукой, она ошалело уставилась на полированное дерево. Хантер! Она только что предстала с обнаженной грудью перед Хантером!